Стивен Кинг: Король Ужасов (2016)

статья от 10 февраля 2016 года

Насколько глубока кроличья нора? Нет, я сейчас серьёзно спрашиваю. Это уже начало, как вы видите. И все мы с вами уже находимся в этой странной глухой чаще, из которой пути не будет уже до самого финала нашего сегодняшнего повествования. Так кто из вас ответит: насколько всё же глубока кроличья нора? И где та грань страха, за которой страха, собственно, и нет больше? И что начинается после - истерия, помешательство или полное безумие? Вряд ли кто-то из вас ответит мне на этот вопрос хотя бы потому что ответить на него способен лишь тот, кто побывал за гранью. А представить человека, который находился в страхе настолько долго, что просто к нему привык - практически невозможно. Чувство паники - это волна. Волна с различной амплитудой. Безумие или крайняя степень ужаса, к слову сказать, независимы от расстояния амплитуды этой волны. Иногда чувство страха приходит постепенно. Сначала в комнатах выключается свет, потом вы потихоньку прокрадываетесь в спальню родителей и уже понимаете, что разбудить вам их не удаётся и не удастся уже никогда, а потом вам придётся спуститься на первый этаж своего особняка по старой скрипящей в темноте винтовой лестнице, чтобы встретиться с тем, с чем вам было суждено встретиться, и именно тогда вы испытаете максимальный шок. Но иногда вы просто гуляете по парку солнечным лёгким днём и неожиданно натыкаетесь в кустах на обезображенное объеденное собаками тело, которое, судя по запаху, лежит здесь уже добрую неделю, а может быть и больше. Но это, конечно же, всего лишь эффект неожиданности. И больший ужас у вас несомненно вызовет убийство пятнадцатиминутной давности. Когда, возвращаясь ночью с работы через этот же парк по аллее, впереди под фонарём вы увидите смятую марионетку, грузно сидящую около скамейки и склонившую голову над испачканной в крови рубахой. Одна сторона аллеи, как вы видите, примыкает к дремучим зарослям старых ветвистых деревьев, другая - к озеру. И вот свернуть вам некуда, возвращаться обратно тоже не возникает стойкого желания, а до изуродованного тела впереди вас ещё минут десять ходьбы. Хочется рвануть в чащу, но ЧТО там? И, проходя мимо окровавленного тела с искромсанной по окружности шеей, вы уже обратите внимание на какую-нибудь незначительную деталь - выколотые глаза, скалящийся осколками выбитых зубов рот, или отрезанные кисти рук. И маслянистая багровая кровь, стекающая по юбке или лацканам дорогого пиджака уже даст вам осознать, что вы тут совсем не одни. И кто-то несомненно прячется в этих густых зарослях, наблюдая за вами. Потому что наблюдать ему тут больше не за кем - тих ночной парк. И лишь ваша фигурка судорожно оглядываясь направляется к выходу из аллеи, пешком до которого ещё минут десять ходьбы. А вы теперь уже не знаете куда смотреть - вперёд или назад. И что делать - идти пешком или бежать? Но страх бежать и провоцировать погоню становится сильнее... И тут сегодня определённо кто-то есть. Кто-то, кто пристально наблюдает за вами. Стивен Кинг в "Лабиринтах".

Кто-нибудь мог бы прийти и спасти от ужаса, но никто не пришел... потому что никто никогда не приходит. Эта фраза принадлежит нашему сегодняшнему герою и как нельзя лучше отображает положение вещей в окружающем нас пространстве. И кто бы и сколько не ломился в двери нашего сознания, только мы решаем открывать нам их или нет. И принимать нам помощь или нет. И вообще, как воспринимать всё происходящее вокруг. И если человек вопит о том, что ему нужно помочь - не стоит верить безоговорочно. Возможно он просто хочет, чтобы его пожалели. А пропасть между помощью и жалостью необозрима. И даже если чудовища несчастного пострадавшего живут уже не снаружи, но внутри, понимая это всё, он может всё равно вам не открыть. Потому что придётся что-то делать для себя. Придётся шевелить ногами и руками, иногда - головой. А это слишком накладно. Проще терпеть, пока тебя разрывают на куски - хотя бы не приходится что-то делать. Можно просто истошно орать и звать на помощь, которой не воспользуешься.

Рут Пилсберри Кинг очень долго уверяла мужа в том, что детей у неё быть не может. И сама в это свято верила. Поэтому первого своего сына Рут Кинг и Дональд Спенски усыновят. Но люди предполагают, а высшая канцелярия просто корректирует их идеи. Так случится и на этот раз, когда 21 сентября 1947-го года на свет появится Стивен Эдвин Кинг. И согласитесь, что это вполне в его духе. Так, с неверия, неожиданной беременности и чудесных родов могла начаться любая книга нашего сегодняшнего героя. И, можно сказать, что и началась. Большая книга жизни, которая распадётся на тысячи маленьких сочных страниц и разлетится по всему миру. И сегодня, пожалуй, проще встретить дом где есть книги нашего героя, чем тот, где их нет. Но всё это, конечно же, ещё не сейчас.

Пока история только набирает обороты, но продолжается также внезапно, как и началась. И тёмный тревожный вечер, затянутый волнением и недоумением уже вступает в свои права. И сперва, конечно же, всё было хорошо - типичный вечер в рядовой семье, и ничто, как говорится, не предвещает... Шутки и обыденные разговоры, обсуждения прошедшего дня. Дональд обнаружит, что его сигареты кончились и пора бы сходить приобрести ещё. Он выскочит из дверей дома, предупредив жену, что вернётся достаточно быстро. Но проходит час. Ещё один. Сначала Рут начинает еле заметно нервничать, но позже всё-таки не сможет скрыть волнения от двухгодовалого Стивена и его старшего брата. И я надеюсь, что вы никогда не испытывали этого чувства, когда близкий вам человек уходит и не возвращается очень-очень долго. Когда холодной осенней ночью восходит полная луна, отбрасывая тени покачивающихся древесных лап на окна, а он где-то там... И неизвестно когда ты чувствуешь себя хуже, когда он задержался на пути с работы по воле случайности, не предупреждая, или громко хлопнул дверью в минуту эмоционального срыва и теперь один ходит где-то там по ночным улицам, являясь лёгкой добычей для всякого рода грабителей, извращенцев или существ, которые появляются внутри наших голов тогда, когда обыденных злодеев уже недостаточно. Когда в одиноком безумии ты ждёшь чего-то ужасного, оно обязательно случается. По крайней мере в твоей голове. Многократно и в разных ракурсах. И просто размышлять и рассуждать, нагонять страх. Однако современная статистика пропажи людей наводит куда больший ужас, чем любая придуманная история. И галерея этих лиц, которые мы время от времени видим вывешенными на столбах на улицах или в вечерних новостях по ТВ, коротая последние часы ожидания близких домой с работы поздно ночью, подсознательно пугает любого. Когда ты в очередной раз сталкиваешься с ней, возникает ощущение будто ты пожал руку мертвецу. И взгляд его, навсегда запечатлённый на этой фотографии, уже пронзает сердце мрачным холодом и немым криком. Я тот, кого любят и ждут. Но уже никогда не дождутся. Если не заглянут в ту проклятую канаву. И не раскроют мешок.

Следов Дональда Спенски полиция так и не обнаружит. И неизвестно, что случилось той ночью. Известно, что отец будущего писателя так никогда больше и не появится в семье. С этих пор Рут придётся одной растить двух мальчиков. Семья потеряет дом и будет жить поочерёдно то у одних, то у других родственников, постоянно спонсируемая ими. Болезненность маленького Стива, как кажется, шла ему только на пользу. Так бывает часто у любопытных творческих детей - стоит им отвлечься от школы, как они сразу начинают придумывать различные истории, рисовать невиданных животных или создавать себе музыкальные инструменты из первых попавшихся под руку материалов. Стивен начал писать в семь лет. И когда очередной вирус закрывал ему путь в школу, он с утроенным упорством начинал творить свои первые сказки и истории. Вдохновлялся он найденными на чердаке дома своей тёти журналами, в которых всегда было полно загадочных и мистических историй.

И вот уже наступает то время, когда братья Дэвид и Стивен задумывают выпустить собственный журнал. В "Горчичнике Дэйва", который был посвящён обозрению местных новостей, Стив впервые начнёт публиковать свои истории. Возможность быть прочитанным и необходимость творить для каждого нового номера продолжение начатого ранее сюжета - лучшее вдохновение для юного писателя. И это удивительное, уникальное чувство, которое со временем из фантазии переходит в категорию видения. И если сначала, в первые пять-семь лет своего творчества, ты просто пытаешься поставить персонажа в более интересные событийные рамки, то с определённого времени ты начинаешь видеть, как происходит всё то, что должно быть описано. И уже не ведёшь повествование, но торопишься за ним следом, обращаешь внимание на каждый раскинувшийся у изгороди куст, который ранее мог бы посчитать слишком скучным и недостойным внимания, но чьим существованием сейчас ты просто наслаждаешься. Тебя удивляет само наличие этого мира, в котором можно увидеть абсолютно всё. Это напоминает спуск на велосипеде с огромной горы, когда вращать педали уже бесполезно, и ты просто стараешься работать ногами в унисон с происходящим, налету восхищаясь пейзажами и пытаясь запечатлеть, запомнить и урвать хотя бы маленькую кроху увиденного, передать это увиденное своим читателям так ярко и живо, насколько только можно это сделать.

И больше того скажу, каждый писатель, как и любой другой человек, кстати, должен стать учителем самому себе. Выражая себя через образы, наблюдая мир, он обязательно приходит к такой просто и банальной истине, как равнозначность взглядов и мнений. И множество социальных институтов, проблем, а также разделение людей на богатых и бедных, мудрых и простофиль, логиков и романтиков - всего лишь глупая условность. И все эти образы, как персонажи в пьесе, нужны для того, чтобы поддерживать температуру в котле жизни. Потому - никого никогда ничему не учите! Или, хотя, нет! Учите! Раскрывайте себя. Захлёбывайтесь слюной, говорите мне, что я неправ и продолжайте играть свою роль, то сдавая, а то набирая позиции. Потому что иного в этой жизни вам не дано. И любое неосознанное или осознанное действие - это отыгрыш. Кто-то любит учить, а кто-то совершенно не хочет усваивать или терпит, потому что просто любит. А может он наоборот хороший ученик. И невозможно сказать кто мудрее в этой ситуации. Больше того - невозможно сказать кто у кого учится.