Томас да Торквемада: Великий Инквизитор

 статья от от 1 июля 2013 года

Но кто посмеет сказать, будто Господь нас покинул?

Вас хотят заставить усомниться в ангелах.

Братья мои, ангелы здесь. Нет, не подымайте ваших глаз.

Небеса пусты. Ангелы здесь, на земле.

Жан-Поль Сартр

... Знаете ли вы, что такое грех? Сегодня мы, пожалуй, начнём с места в карьер – без лишних расшаркиваний и витиеватостей. Ведь сама тема уж больно категоричная. И тут или да, или нет, а третий путь, как водится, от лукавого. Самый тернистый и самый ужасный.

И если кто-то из старейших долгожителей "Лабиринтов" ещё помнит, то, может быть, крикнет в мою сторону, что тему о семи смертных грехах мы уже проходили. И что всё это уже было выписано и сказано. И зачем беспокоить то, что давным-давно обсуждено и уже накрыто так крепко навалившейся сверху надгробной плитой? Но речь сегодня пойдёт не о теории, а о самой живой практике истребления изъязвлений духа человеческого. Да и чем мы с вами от раза к разу занимаемся? И можно ли гипертрофировать понятие веры в благое дело настолько, чтобы самому возомнить себя посланцем Воли Господней? Ну, или, по крайней мере, избранным в пути служения цели, которая, по легенде, уже не может быть достигнута никем другим, кроме тебя. Инквизиция, конечно же, до сих пор имеет место быть. Правда, поле её действия уже не базарные площади и подвальные казематы – она сменила место своего пребывания на более светлые и чистые помещения. Ну, и на Интернет, конечно же. Но речь сегодня не о бестолковых сетевых моралистах, которые плодятся подобно кроликам на просторах всемирной паутины. И не о религиозно сдвинутых депутатах, которые тужатся принимать очередные законы с одной лишь целью – выбросить все свободные детали механизма, чтобы заменить их на множество согласованно бьющих по вниманию и свободам граждан молоточков, не нарушая, между тем, иллюзию демократии. Ту иллюзию, которую спонсирует и постоянно поддерживает весь западный мир. А речь сегодня пойдёт об ангелах. И что нужно вообще знать о них?

В первую очередь – что на небе их просто нет. Как и Первоначального Бога, который уже давно покинул свои облачные чертоги в целях создания более разумного мира. И вместо него мы уже начали создавать себе Золотого Тельца по самой безобразной и самой лицемерной схеме – схеме толерантности и равенства. И что значит это загадочное слово – «толерантность»? Что несёт оно в себе? Уравнение прав при помощи повышения их у ранее угнетаемых групп людей? Очень сильно сомневаюсь. И запомните эту фразу навсегда: толерантность – это система, в которой мнение последнего негодяя равно мнению заслуженного учёного. В общем, создать небеса на земле у человека, конечно же, не получилось, да и вряд ли получится.

Однако много-много лет назад были предприняты такие попытки. И, несмотря ни на что, Бог ещё заинтересованно поглядывал на нашу уже окончательно морально разложившуюся планету, где каждый член общества сгнивает так, как только он один может. В руках политиков и Господа (не будем путать эти понятия) в то время находились самые передовые технологии контроля общества, основным среди которых была церковь. Не та церковь, которая сейчас представлена высокими ставленниками от бомонда, неспособными отказаться от личного комфорта и красивой жизни, но церковь, готовая до последней капли крови сражаться за своё мнение и принципиально относящаяся к книге Бытия Божьего и нарушению её законов. Герой сегодняшней статьи – один из самых ярких церковных деятелей прошлого. Тот, чьё имя спустя века уже стало нарицательным и ассоциируется лишь с жестокостью и самыми дьявольскими пытками во имя борьбы с ведьмовством и демонами. Персонаж, более чем величественный в своей кротости – и тут может показаться, что я перегибаю палку, но всё должно быть сказано именно так, потому что иначе выразиться – значит уже слукавить. А лукавить, как вы понимаете, большой, очень большой грех. В "Лабиринтах" очередной гость. Испанский церковный деятель, один из самых известных монахов доминиканского ордена – Томас де Торквемада.

Итак, мои уважаемые читатели, сегодняшняя история начинается в 1420 году в Испании. Именно в год рождения нашего героя, кстати, крестоносцы впервые выступят против гуситов, защищая честь императора Священной Римской Империи Сигизмунда. Но это всё школьная программа и вы, конечно же, помните, чем закончилась эта история, которая будет тянуться не один десяток лет.

Иоанн Торквемада, отец нашего сегодняшнего героя, был доминиканцем, которому посчастливилось принимать участие в Констанцском соборе, длящемся около четырёх лет и имевшем своей целью решить вопрос так называемой Великой Схизмы – раскола церкви, во время которого формально существовало ни больше ни меньше, но сразу два претендента на трон римского папы. Справедливости ради стоит заметить, что в 1409 году появится ещё один претендент на эту действительно высокую должность.

Сыр-бор же начался ещё в 1378 году, когда скончался Григорий ХI – последний из когорты авиньонских церковных пленников. Перед смертью он всё-таки успел перенести папский престол из Авиньона, в который Филипп IV Красивый когда-то силой его водрузил, чтобы иметь своих людей среди высших кругов духовенства, обратно в Рим, чем и была вызвана путаница в среде папских наследников. Между прочим, этот процесс смены места папского трона, вполне возможно, предотвратил падение власти папы как такового - слишком уж накалённой была обстановка в Риме в то время. Во время этого собора Иоанн занимал самую ожесточённую позицию в отношении Яна Гуса. И, видимо, эта решительность и уверенность отца нашего главного героя в единственно верном римском папе в будущем скажется на вере в Единого Бога его сына Томаса.

Но не будем отвлекаться. И для тех, кто хотя бы немного может заглянуть на несколько страниц истории вперёд, стоит привести один презабавнейший факт – дядя Томаса, кардинал и теолог Хуан де Торквемада, к слову говоря, был ортодоксальным евреем, позже принявшим крещение. Те, кто несколько напрягся, пытаясь переварить эту информацию в своих черепных котелках, могут пока расслабиться. Эта ниточка будет вплетена в основное повествование несколько позже. Станет своего рода декоративной виньеткой на портрете нашего сегодняшнего героя, у которого просто не будет детства. Да и какое детство может сохраниться в памяти истории, если речь идёт о Великом и Безгрешном Инквизиторе? Словом, история нашего персонажа, действительно талантливого духовника, получившего достаточно приличное образование, официально начинается с возраста тридцати одного года, когда он примет решение последовать по стопам отца.

Глупая толпа позже не без чувства страха будет перешёптываться о сомнительном прошлом Великого Инквизитора, намекая на его многочисленные любовные интрижки и прочие запоминающиеся похождения. Однако где этот смельчак, который сумеет дать показания под страхом смерти?! В то время даже самый смелый из нас, уверяю, не смог бы открыть и рта. Великая церковная диктатура. Страшнейшая система линчевания. Мощнейшая и, пожалуй, самая эффективная схема поддержания порядка в обществе.

Карьера же будущей грозы еретиков, несмотря на достаточно позднее вступление в орден, уже на бешеных скоростях несётся вперёд и вверх – начав обычным аскетом, благодаря своему умению мастерски сплетать слова в тугую косичку смыслов, Торквемада уже занимает пост приора монастыря Святого Креста. И именно здесь, именно в этом монастыре в городе Сеговия, частенько бывала никто иная, как Изабелла Португальская – мать единственной дочери короля Кастилии и Леона, Хуана II Кастильского. Девочкой этой будет никто иная, как Изабелла Кастильская.

И кто бы мог предположить, что некий нерушимый духовный союз юной девушки и умудрённого знаниями монаха в будущем уже породит так называемую Святую Инквизицию – более чем взрывоопасную смесь христианских догм, политических вольностей и стопроцентно субъективных обвинений? А сейчас маленькая белокурая девочка просто поражена мастерством выступающего в пылу оратора, который так много знает о Боге. Который, как кажется со стороны, настолько слился с ним, что по окончании проповеди, покорно опустив глаза, отправляется не куда бы то ни было, а в сами райские покои для бесед со Всевышним... И её мать, набожная и крайне строгая Изабелла Португальская, уже понимает, что этот человек – тот, кто нужен её девочке. Тот, кто действительно сможет воспитать её дочь в том самом неистребимом стиле классических религиозных проповедников.

И в будущем для маленькой Изабеллы этот выбор матери окажется чем-то намного большим, нежели когда-то совершённое определение духовного пастыря. Мать создаст почву, подготовит площадку для посева зёрен необходимых убеждений, которые считает единственно верными для своей дочери, а Томас Торквемада займётся культивированием подрастающей веры. Он станет для Изабеллы чуть ли не посланцем Бога – единственным и самым чистым ангелом Его.

19 октября 1469 года состоится тайная свадьба Изабеллы и Фердинанда II Арагонского. Разрешение на этот брак не было получено от старшего брата Изабеллы – Энрике IV, к тому времени занимавшего должность короля Кастилии, потому жених вынужден был прибыть на место венчания – в Вальядолид – переодевшись купцом. Этот союз лично благословили архиепископ Толедский и папа Сикст IV. И вся эта история, возможно, действительно являлась мудрым политическим ходом, так как Фердинанд сразу же после заключения брака согласится признать себя принцем-консортом – принцем при правящей супруге. Конечно же, с новой силой вспыхнет междоусобная перепалка между Изабеллой и Энрике, уже давно имевшая место быть. В недавнем прошлом бездетный король, у которого чудом рождается дочь Хуана (по многим уверениям, не от него самого, кстати), договаривается с сестрой об отстранении своей дочери от наследования трона и передаче его Изабелле при одном условии – вступлении в брак только с согласия брата. Однако случается что-то непредвиденное, что полностью меняет его планы, и вот он уже разрешает Изабелле выйти замуж, вычёркивает её из списка наследующих престол, а свою якобы дочь объявляет прямой наследницей королевской власти – возможно, чтобы остановить слухи, что она ему не родная. В планы Энрике входило бракосочетание своей сестры с братом его жены, однако Изабелла уже берёт в практически фиктивные мужья своего двоюродного брата. В итоге, запутавшись в делах престола и так и не решив что-то окончательно, бедный Энрике умирает в возрасте сорока девяти лет в ходе хитрой борьбы за власть, а на престол восходит Изабелла, которую поддержат кортесы – региональные сословно-представительные собрания. Как хитро всё запутано, согласитесь?

И наш сегодняшний персонаж, как многие из вас успели заметить, даже в статье о нём самом постоянно выглядит некой тенью за плечом более ярких фигур. И это более чем великое мастерство – уметь управлять ситуацией, приковав взгляды окружающих к чему-то более блестящему и яркому. Так умелый дрессировщик пугает льва зеркалом.

Итак, на дворе 1469 год, как мы с вами помним. Арагон и Кастилия уже объединяются и это фактически начало времён расцвета Великой Испании. И вот великая держава уже заслуживает титул «Владычицы морей» за свою неуёмную страсть к освоению и покорению новых земель. Однако, помимо внешней политики – как социальной, так и географической (именно сейчас Колумб будет отправлен Изабеллой на поиски Индии), молодую королеву также беспокоит и моральный облик своего народа. Торквемада же в этом вопросе для неё просто окно в мир. Духовный наставник королевы уже рассказывает Изабелле о падении нравов и том, как моральный облик испанца смешивается с грязью. По большей части, конечно же, по вине иноверцев и чужеземцев, которые вносили в общий религиозный облик испанца некую примесь бесовщины. И именно после этих тихих и достаточно взвешенных речей Изабелла уже считает целесообразным передать для рассмотрения римскому папе Сиксту IV вопрос о воплощении в жизнь идеи создания инквизиционного трибунала. А тот, в свою очередь, изменяет порядок работы инквизиции и более того – возводит в ранг Великого Инквизитора Томаса Торквемаду. Кстати, сама история прихода на папство кардинала Франческо делла Ровере, по принятию папства взявшего имя Сикста IV, также полна множества белых пятен и местами пестрит явными следами подкупа лиц, от которых зависело присуждение данной должности. Ну, да не о нём сейчас речь.

И вот все эти книги и небольшие отрывки текстов – самых первых опытных набросков, которые лягут позже в основу грандиозного по своему фанатичному стремлению выбелить белое «Молота Ведьм» – он будет написан четырьмя годами позже монахами-доминиканцами Якобом Шпренгером и Генрихом Крамером. И, несмотря на отсутствие в данный момент в распоряжении инквизиции этой страшной книги, Торквемада уже делает первые наброски на бумаге. Он, конечно же, интересовался демонологией, но посвятил свои работы несколько другой практике – практике избавления от этих самых демонов. И если Шпренгер и Крамер будут уверять, например, в том, что сексуальный контакт с инкубом или суккубом возможен, то Торквемада будет знать, как очищать плоть грешников и их помыслы после этих богомерзких актов демонической любви и прочих союзов с нечистыми. Методикой подобного излечения являлось, так называемое, «умаление членов». Система его была очень проста – всё проходило в несколько этапов. Первым и самым ходовым инструментом инквизиции, конечно же, являлась дыба. Если кто-то из вас не знает, существует несколько хитрых разновидностей данной игрушки. Например – исключительно славянский вариант – самая обыкновенная колодка, к которой привязывали обвиняемого. Ничего хитрого и замысловатого, по большому-то счёту. В отличие от её заморских братьев. Первая из этих конструкций – известное большинству из нас по глупым детским мультикам и средневековым легендам ложе, по обоим концам своим оборудованное двумя валиками, к коим крепились руки и ноги преступника. Валики эти вращались в различных направлениях, что приводило к разрыву связок и сухожилий. Иногда в конструкцию добавлялись валики с шипами – для более доходчивого общения с заключёнными. Второй вид дыбы – strappado – также активно применялся на территории Европы и представлял собой подвесную дыбу – через два столба с перекладиной перекидывалась верёвка, к которой привязывались руки заключённого. На ногах обычно крепился достаточно серьёзный груз, который не дал бы предполагаемому преступнику слишком высоко оторваться от земли. Зачастую при пытках на strappado у заключённых выкручивались суставы. В России существовали свои дополнения к подобному «дыблению»людей – подозреваемого били кнутами по спине, жгли горящими вениками или выламывали раскалёнными клещами рёбра. Ничего нового, в принципе.

К слову, признание, полученное на дыбе, не всегда имело юридическую силу. И, конечно же, нужно напомнить, что мы имеем дело с абсолютно законными действиями со стороны церковных служителей. Когда инквизиция появлялась в каком-либо городе, она немедленно связывалась с местными властями и ставила их перед фактом своего присутствия, что означало необходимость всяческой помощи в расследовании процессов, связанных с деятельностью еретиков и прочих лиц, проповедующих свои нелепые религиозные убеждения. Сопротивления она, конечно же, не встречала, но при подобных случаях законный представитель инквизиции имел право отлучить от церкви весь город, что могло привести к очень и очень серьёзным последствиям. Начиналось всё достаточно просто и банально – с опроса населения. Те, кто был виновен или находился под подозрением, должны были явиться на инквизиторский суд в течение месяца. Сокрытие определённой информации о еретической или, не дай Бог, антицерковной деятельности, также рассматривалось по законам инквизиции и каралось некоторым физическим воздействием. Но мы о дыбе. Конечно же, да. Полученное на дыбе признание собственной вины инквизиторы принимали не сразу. После его оглашения – обычно оно происходило в секунды, когда преступник находился во невменяемом состоянии – признание также должно было быть подтверждено по снятии обвиняемого с этой чёртовой машины. Данная мера была предусмотрена для подтверждения раскаяния и, по соображениям инквизиторов, должна была исключить возможность погрешности, возможность того, что признание было получено исключительно из-за невозможности преступником дальше испытывать боль. И трудно даже представить, что после таких зверских издевательств, кто-то мог сохранить молчание. Однако, судя по тому, что список пыточных изощрённостей продолжался, регулярно попадались и таковые.

Вторая пытка заключалась в следующем – подозреваемого в ереси связывали и клали на стол утыканный гвоздями. Его голова откидывалась назад и накрывалась марлей, на которую инквизиторы лили воду, дабы внушить обвиняемому страх утопления. Кстати, страх был не так иллюзорен – вздохнуть во время этой пытки было действительно практически невозможно, это зачастую приводило к обильным кровотечениям из носа и ушей.

Последняя пытка – сальто мортале для любого подозреваемого – состояла в том, что его ноги закреплялись в особых колодках, натирались жиром и поворачивались к огню. Всё! Достаточно, чтобы убить взрослого мужчину. И абсолютно понятно, что получить признание в течение этой пытки было уже практически совсем невозможно! Тем же счастливчикам, кто сознался в обвинениях церкви ещё на дыбе, выносилось особое определение и костёр наступал для них намного быстрее, чем для самых упорных и упрямых подозреваемых. Это же, кстати, зачастую касалось и признавшихся на самом первом допросе. Более лёгкая смерть, нежели круги ада, проходимые иными обвиняемыми. Вы не находите?

Однако, вот он – огромный костёр в центре городской площади, который готовился загодя, а зачастую был также приурочен к какому-либо большому церковному празднику. И символ костра как европейского просвящённого варварства бессмертен. Ведь за всю историю инквизиции, которая была перерождена благодаря реформе Торквемады, на подобных кострах по самым приблизительным подсчётам было сожжено от 23 до 35 тысяч человек, от 8 до 20 тысяч из которых относят именно на время занимания поста Томасом Торквемадой. Стоит также оговориться и сказать, что многие историки говорят о цифрах в сотни раз меньше – от 800 до 2000 казнённых на кострах по всей Европе за три столетия существования системы этих достаточно радикальных инквизиторских мер. Однако об этом несколько позже.

И вот мы уже слышим эти гулкие шаги по тёмному коридору. Человек в балахоне картинно мрачен. Он, как кажется, отстранился от всего земного и слышит какую-то лишь ему ведомую музыку сфер. И, когда ты понимаешь, что призван очищать через пытки, твоё сердце должно быть действительно сделанным из камня. Ни капли сожаления. Ни нотки лишних чувств в голосе – лишь спокойная убеждённость в своей правоте. Ты – Ангел Божий. Да и что может быть благостнее, чем исполнение долга и уничтожение греха? Никакой ненависти к грешникам, как вы понимаете – ничего личного. Лишь профессионализм и точный расчёт. Ведь тело-то, по большому счёту, всего лишь оболочка для души. И любой инквизитор, абсолютно любой, я уверяю вас, точно знает, что наша бренная оболочка – всего лишь личинка, внутри которой заключена бессмертная душа. И что может быть более вредоносным для содержания, чем яд духовной лжи, который заставляет сворачивать с истинного пути. И какая разница, сколько физических страданий перенёс человек, если душа будет спасена? Все эти религиозные вольности и идеи об освобождении – настолько ли они полезны для внутреннего здоровья? И при такой постановке вопроса, инквизиция действительно предстаёт великой спасительницей грешников, бесспорно перевыполнившей свой долг перед обществом. Но тупая толпа ропщет и ничего не понимает. И каждый – каждый из них может уже быть проклят, не подозревая об этом. Поэтому – только очищение. Только костёр и аутодафе. Дабы спасти очередную жизнь заблудшего слепца. И шаги, как вы слышите, становятся всё ближе. И свечи горят в руках сопровождающих Великого Инквизитора.

Кстати, личная армия Торквемады, жутко боявшегося отравления, а потому всегда державшего на своём столе рог единорога, который должен покраснеть при соприкосновении с ядом – ну вы-то знаете – составляла пятьдесят конных солдат и около двух сотен пехотинцев. Когда по Европе начали полыхать первые костры – с 1481 года – жертв инквизиции с каждым днём становилось всё больше, а методы воздействия и пытки – всё изощрённее. И уже через месяц папа Сикст IV, осознав, что допустил большую ошибку, выносит определение деятельности Торквемады и его ведомства, после чего получает распоряжение от самих короля и королевы с вежливой просьбой не соваться туда, куда не следует. Семнадцать лет Великий Инквизитор будет преследовать иноверцев на своей земле. И те, кто будут являться на трибунал до истечения месячного срока, предоставленного подозреваемым на раздумье, будут иметь шанс на самое благоприятное стечение обстоятельств – конфискацию большей части своего имущества и право в страхе убираться из страны. Остальных же ждала немедленная расправа либо раскаяние через пытки. Тех, кстати, кто проходил все эти круги ада на инквизиторских столах и оставался в живых, так и не сознавшись, приговаривали к пожизненному заключению. По всей Испании тюрьмы ломились от новых и новых пополнений религиозных преступников и иноверцев, а большая часть разумных представителей других не коренных национальных групп, в панике собирала свои вещи и торопилась поскорее покинуть страну. И дело даже не в пытках и мучениях – через некоторое время уже само имя Томаса Торквемады наводило ужас. Невысокий человек с бледным, будто бы высеченным из камня лицом и пронзительными небольшими глазками обладал такой харизмой, что даже слуги старались приближаться к нему лишь в случаях крайней необходимости. И в этой кровавой борьбе, основной целью, конечно же, являлись евреи. Торквемада говорил, что они пьют кровь некрещённых младенцев. По настоянию Великого Инквизитора, к мнению которого набожная Изабелла всегда прислушивалась, была осаждена Гранада – последний оплот испанских мавров. И, когда с многовековой арабской оккупацией было покончено, личным приказом Изабеллы всем евреям предлагалось добровольно стать католиками либо убираться из страны к чертям собачьим. Сам же Торквемада в это время в Гранаде – лично руководит сожжением всех имеющихся копий Талмуда и Корана, а также перестройкой главной мечети города в большой католический храм.

И, конечно же, Фёдор Михайлович не знал о том, что Торквемада никогда не появлялся лично в тюремных коридорах или на площадях во время сожжения еретиков. Но эта сцена из «Братьев Карамазовых» выписана более чем хлёстко, согласитесь? Ведь его лик, его дух и атмосфера покорности Великому Инквизитору присутствовала везде, где только появлялись палачи и монахи-доминиканцы...

«Они порочны и бунтовщики, но под конец они-то станут и послушными. Они будут дивиться на нас и будут считать нас за богов за то, что мы, став во главе их, согласились выносить свободу и над ними господствовать, так ужасно им станет под конец быть свободными! Но мы скажем, что послушны тебе и господствуем во имя твое. Мы их обманем опять, ибо тебя мы уж не пустим к себе. В обмане этом и будет заключаться наше страдание, ибо мы должны будем лгать. Вот что значил этот первый вопрос в пустыне, и вот что ты отверг во имя свободы, которую поставил выше всего. А между тем в вопросе этом заключалась великая тайна мира сего. Приняв «хлебы», ты бы ответил на всеобщую и вековечную тоску человеческую как единоличного существа, так и целого человечества вместе — это: «пред кем преклониться?» Нет заботы беспрерывнее и мучительнее для человека, как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, пред кем преклониться. Но ищет человек преклониться пред тем, что уже бесспорно, столь бесспорно, чтобы все люди разом согласились на всеобщее пред ним преклонение. Ибо забота этих жалких созданий не в том только состоит, чтобы сыскать то, пред чем мне или другому преклониться, но чтобы сыскать такое, чтоб и все уверовали в него и преклонились пред ним, и чтобы непременно все вместе. Вот эта потребность общности преклонения и есть главнейшее мучение каждого человека единолично и как целого человечества с начала веков. Из-за всеобщего преклонения они истребляли друг друга мечом. Они созидали богов и взывали друг к другу: «Бросьте ваших богов и придите поклониться нашим, не то смерть вам и богам вашим!» И так будет до скончания мира, даже и тогда, когда исчезнут в мире и боги: всё равно падут пред идолами»…

И вот они – на сто процентов Ангелы, делание которых – благостно, а мысли чисты и безупречны. Те люди, благодаря которым Испания и состоится как великое государство. Оклеветанные благодетели, если хотите, на кострах которых погибли тысячи и тысячи ни в чём не повинных людей, но цель которых, как считал Торквемада, несомненно, оправдывала все эти средства... Незадолго до своей смерти Великий Инквизитор всё-таки фактически будет отстранён от службы. Это случится после того, как он обвинит в ереси и добьётся осуждения на смерть двух епископов. И король Фердинанд, конечно же, поймёт, что Игра уже выходит за рамки обычной государственной политики. Его чаяниями эти двое будут освобождены, а Торквемада настолько разозлится на короля, что уже не появится во дворце до самой своей смерти. После этого случая к нему будут приставлены четыре генерала-инквизитора, которые по праву должности смогут опротестовать решения своего непосредственного, как кажется, начальника.

16 сентября 1498 года, спустя некоторое время после встречи с Изабеллой, Великий Инквизитор скончается от старости. Уйдёт тихо. Так же тихо, как большую часть своей жизни командовал самым великим испанским парадом всех времён и народов. Костры же ещё долго будут гореть по всей Европе, забирая с собой жизни не только окончательно безумных еретиков, но и величайших людей своего времени. Да и чего стоят все эти люди? Они уже подарили миру свои изобретения и находки. И теперь их ждал вечный покой. Покой, который в глазах церкви смог освободить их разум и очистить душу.