Сказка о Лисёнке и Минотавре

01

Ничего не произошло. С этого-то всё и началось сегодня утром.

В очередной раз не произошло ничего. Шут с карты щерился на меня своей пустой улыбкой. Улыбкой блаженного дурака, который был окружён целым миром, но не знал, что с ним делать. И сегодня в нём я увидел себя.

Я знал холод ледяных пустынь. Видел восходы в выжженных Солнцем степях. Создавал пирамиды и капища в диких джунглях и над обдуваемыми всеми ветрами поймами рек. Для чего? Чтобы загадать людям загадку, на которую нет ответа. Чтобы вечность проводить. Ведь минотавры, как говорят, живут вечно. Если сами этого захотят.

Рождённые чьим-то беспокойным сознанием, чьим-то страшным сном, мы вынуждены сопровождать человека, который нас создал. Раньше люди задавали вопросы. А мы помогали им найти ответы. Но сегодня нас становится всё меньше, ведь человек больше не спрашивает. Он уверен, что он знает. Маркетолог продаст ему желания, выдаст ему заменитель жизни, идентичный натуральному. Их жизнь напоминает мне казённую простынь, на которой они рождаются и на которой умирают. Не броская. Продаётся и покупается за копейки. Они не увидят в зеркале нечто невыразимое и не зададутся вопросами. Потому не могут нас родить. Они вообще редко рожают что-то стоящее.

Жизнь в служении – неплохая судьба. Всегда найдётся работа. Пока создатель твой ещё жив. Но вот время человека заканчивается. Песок в часах его жизни перестаёт течь, и ты уже предоставлен сам себе. Если ты вечен, чему ты посвятишь всё оставшееся время? После смерти своих создателей многие минотавры уходили сами. Но их долг не был выполнен до конца. Ведь люди никогда не задавали им стоящих вопросов. И многие из нас просто растворялись. Именно так принято говорить. Растворялись жжёным горячим кофе – оставляли после себя чернильное горькое пятно. Бодрящее, не подпускающее сон и дремоту. Последнее усилие любого минотавра. Забытые и лишённые своего предназначения, мы становились пустой тратой вопросов и ответов, если вам угодно.

Мой создатель – смешной человечек, который написал несколько посредственных книг. Он много искал, иногда с ним было не скучно. Переплывал океаны на свой утлой лодчонке, гордо именуемой Кон-Тики. Много путешествовал и задавал мне вопросы, ответы на которые были просты. Я создал для него множество загадок. Переписывал Книгу Прошлого. Возводил храмы, которые дол сих пор считают древними. Египетские удались мне лучше всего. Это была самая большая шутка в моей жизни. Древние обсерватории, усыпальницы фараонов, наследия неизвестных цивилизаций. Люди начали давать мне ответы на мои собственные вопросы. Мы поменялись местами. Было забавно на это смотреть. Чтобы вечность проводить – вот единственный повод их создания. И более ответов не требуется.

Там я и познакомился с Лисом.

Мне неизвестна история его появления на свет. Как бы нелепо это ни было – а все мудрости этого мира выглядят нелепо – я нашёл его колыбель в зарослях тростника, недалеко от моей большой песочницы. Для меня всё началось с колыбели. Может быть я сам её создал?

К берегу реки, которую люди называют Великим Нилом, её прибило течением. И тогда я понял, что судьба маленького шустрого лисёнка, который сидел в ней, теперь находится в моих руках. Уже тогда я был невероятно стар и решил, что смогу научить его всему, что знаю сам. Я надеялся на свою мудрость. Но, как оказалось, существуют вопросы, на которые даже я не знаю ответов. Врут те, кто говорят, что мудрость приходит с возрастом. Иногда возраст приходит один. И то, что для человека является знанием, для обитателей множества миров, всего лишь банальность. И мы тоже учимся вместе с людьми. Как их зеркальные отражения.

Сейчас, когда я сижу за столиком в старом кафе – почти слепой старик, с посеребрёной временем шерстью, лисёнок этот сопит у моих ног. И я хочу рассказать вам нашу историю . Историю старика, видевшего больше, чем он хотел увидеть. Узнавшего больше, чем стоит знать даже очень древнему существу. Горячий кофе – жизнь одного из нас – обжигает мне горло не хуже старого доброго виски. Я пью чью-то жизнь. Это уже не удивляет и не выглядит забавным. Это привычно. Ведь все мы по капле досуха выпиваем чьи-то жизни.

Лисёнок потягивается и широко зевает. За годы он совсем не изменился. И выглядит также, как

во время первой нашей встречи. Пытливый живой взгляд, юркая лёгкость движений. И те же мудрые вопросы, первый из которых он задал мне у подножия пирамиды.

Да, мой путь начался у моей собственной шутки. У пирамид.

02

Когда Лисёнок задал мне первый вопрос, я застыл в изумлении. В первую очередь я изумился тому, что понял его речь. Ведь я никогда не слышал, как разговаривают Лисы. Их безмолвность и осторожность казалась мне безусловной. Но вот он – Обратный Лис. Не похожий на остальных. Пытливый, непоседливый, с яркими зелёными глазами, внимательно наблюдающий за моей работой – созданием очередной пирамиды.

…Сперва я подумал, что ослышался, когда услышал этот голос где-то позади себя. Я повернул голову в его сторону. Лисёнок сидел чуть поодаль и выглядел очень внимательным и заинтересованным моей работой.

– А где же другие Минотавры? – повторил Лис снова.

Он говорил звонким ребяческим голосом. Не говорил даже – его вопросы сами просверливали твой мозг, свивали там уютное гнездо и являлись такими навязчивыми и обжигающими, что игнорировать их было просто невозможно. В этот момент я уже почти закончил свою работу и украшал пирамиду рисунками по глине.

Каждое такое сооружение я творил в пространстве Бреши – между этим миром и тем. Это помогало мне сконцентрироваться и выполнить свою работу инкогнито – вдали от любопытных глаз. Одна из местных лун бычьими рогами своими запутывалась в зарослях изломанных анчаров, но всегда верно дарила мне свет. Особенно он был необходим во время моей работы над глиняными украшениями пирамиды – теми её элементами, которые разрушатся достаточно быстро и не оставят даже следов своего пребывания, но которые я так любил. Сейчас маленькая палочка, выводившая очередную картину на податливой глине, на мгновение дрогнула. Рисунок был безнадёжно испорчен, но меня это уже не интересовало.

– А откуда ты знаешь, что есть другие? – спросил его я, ломая табличку и прикрепляя на её место новую заготовку для рисунка.

– Если есть один, значит есть и другие!

Логика Лисёнка была безотказна. Я нахмурил брови:

– Других я никогда не видел. Более того – нас создают люди. Я знаю это. Я очень много читал о Минотаврах.

– Где же ты столько вычитал?

– Есть множество книг, знания из которых может прочитать только тот, кто видит истинный шрифт. Он наносится поверх любого другого шрифта – между строк у Шекспира. Отдельными абзацами в книгах Киплинга. Иногда буквы эти просто разбросаны по странице и собрать их, соединив воедино – единственный способ прочитать книгу такой, какой она должна была появиться. Не слева направо. И не справа налево. Но только интуитивно выдёргивая буквы, как стежки шва, который необходимо распустить. Ты же знаешь, что абсолютно никто не умеет читать книги? Даже тот, кто пишет их и уверен, что знает о чём они. Но какие глубины они в себе несут? Это единственно правильный метод чтения. Используя его, в поваренной книге я однажды вычитал недостающий отрывок священного писания Древних. Ты знал об этом?

– Книги нужно уметь читать – это верно. Но всё же – почему же вас так мало?

– Люди в этом мире больше не задают вопросы.

Маленький Лис у ног Минотавра, сидящего перед пирамидой и выводящего что-то анчарным стилом, выглядел хрупко и беззащитно, но не боялся разговаривать с огромным чудовищем на равных. Под носиком остроконечного приспособления для письма возникали причудливые картины.

Это были картины далёких земель, являвшиеся смешной шуткой в адрес людей. Вот она – картина торговой сделки. Некто разгружает свою телегу. Вероятно, он является торговцем. Несколько высоких фигур на другой части импровизированной фрески принимали товар – красивые, высокие. Судя по окружающей обстановке и какому-то бункеру, где они принимали гостя – явно технологически развитые. «Снежи» – корявым почерком вывожу я.

Эта шутка древнего чудовища позже изменит культуру землян. Встречая подобные таблички внутри древних египетских сооружений, умнейшие учёные будут озадачены, обнаруживая на них предметы и детали одежды, не характерные для Земли. Самые фантастические версии, конечно же, будут высказывать различного рода фанатики: «Пирамиды построили инопланетяне!», «Древние египтяне общались с пришельцами!» Всего лишь старый бык нарисовал глиняную табличку. Правда рисовал он то, что когда-то видел сам – собственными глазами.

– А эти люди на табличке задаются вопросами? – не унимался лисёнок.

– Задаются. Их вопросы – вопросы выживания. Такими нельзя не задаваться.

– А почему тогда ты не видел ни одного другого Минотавра? Может быть вы появляетесь на свет иначе и вопросы тут не причём?

Я нахмурился и убрал руку от глиняной таблички. Упёрся в неё взглядом, как будто она должна была знать ответы. А вдруг всё и правда иначе?

Кто судья авторам тех книг, написанных ранее? Правдивы ли они? Или это хитрый обман и, словно снежи в мире людей, он не имеет никакого смысла, а призван всего лишь запутать, сбить меня с собственного Пути? Вдруг вся моя жизнь – всего лишь такой же странный рисунок, который кто-то обозначил несколькими неровными чёрточками, сам лишь догадываясь о природе нарисованного?

Нельзя исключать того, что моя жизнь – это книга, которую я уверенно читаю неправильно. И читаемое расположение символов в ней может быть всего лишь стечением обстоятельств. Ведь не всё, что можно прочесть, является истиной.

– А если вы вдруг всё-таки рождаетесь от заданных вопросов, может ли кто-то рождаться от полученных ответов? – не унимался лисёнок.

Мне, впрочем, было уже не до него. Сегодня в Бреши я понял, что несмотря на объём имеющихся у меня знаний, в корне может быть ошибочен алгоритм их применения. Более того – в разных мирах алгоритм может быть разным.

В таких условиях истина казалась неуловимой, а шифр – не раскрываемым. Пока я не вспомнил, про Янтарный Город – место, где всё пребывает в покое.

03

Янтарный Город находился там, куда попасть могут только Вечноживущие или их Тени. Минотавр слышал об этом, хотя никогда не видел этих существ.

В книге Киима, которую ему однажды доводилось держать в руках, он прочитал следующее: “Город – прячется.” Если ты очень сильно желал найти путь в это странное пространство, то дороги в него рано или поздно вились и пересекались друг с другом, так и не приводя к конечной цели путешествия. Огромный нескончаемый хоровод путей – сквозь сменяющие друг друга места и даже времена. Славный портовый городишко Джу в индийском океане; межзвёздные тропки, ведущие куда-то в ледяную туманность Льва; скучные города людей будущего; страшный город Киотль, затерянный в диких джунглях – ныне опустевший по известным причинам.

Сотни и тысячи дорожек и путей змеились одна за другой, ложились в нахлёст друг на друга. Они превращались в ехидную усмешку Времени. Потому что никто “никогда не мог попасть в Янтарный город, если хотел этого.” Так говорилось в книге Киима. Место вечного покоя и знания не принимало тех, кто горел страстью. Оставь надежду всяк сюда входящий. Оставь свои амбиции и корыстные желания. Иначе ты ничего не добьёшься. Город не хочет видеть того, кто стремится к нему. Город мудр, но равнодушен к тебе.

Это место также не хотело встречать гостей, которые не намеревались попасть в его высокие сводчатые залы и сеть тоннелей из янтарного камня. Потому отказываться от амбиций его увидеть, но надеяться на встречу с ним было бесполезно. Зачем открывать двери первому встречному? Искушать его взор, ум, судьбу?

Увидеть в Янтарном Городе можно было очень многое. Большинство из этих картин не понял бы и мудрец. Но мудрец, как правило, ищет, а потому – никогда не ступит на золотые мостовые Города. Никогда не увидит его даже в мечтах и фантазиях. Шестикрылые существа, построившие это пространство камней и зеркал, надёжно запечатали свой мир от любопытных глаз.

Минотавр прочёл множество книг за свою жизнь, но лишь книга, принадлежавшая Кииму давала какие-то знания об этом месте. Судя по беглым записям в ней, его создатели, имён у которых было великое множество, были бесплотны и никогда не видели друг друга. Поэтому нужен был янтарь, который они называли “камень Зоркости” – только в янтарных зеркалах каким-то образом могли отражаться эти странные существа, которые со временем научились искусству общения через отражения. И даже изобрели собственное волшебство – волшебство Отражающих Коридоров. Смысле его был навсегда утерян и забыт. Лишь пара слов в книге Киима:

Героя Глаз, Заботы полный,

Мир по крупицам собирает.

На крыльях Юности взмывает Герой:

Янтарное открытье – он Другой.

Остаётся только догадываться насколько верно звучал данный стих на самом деле и для чего требовалось это волшебство? Для открытия дверей в Город? Для того, чтобы меняться через Зеркала? Менять свой возраст, настроение, мышление? Было ли это странным оружием? Либо само зеркало меняло того, кто в него смотрит “Глазом, Заботы полным”?

Со времени беседы с Лисом – там, у пирамид, – прошло много времени. И всё это время Минотавр пытался решить сложную задачу – кто же эти Вечноживущие, которые имеют право входа в город? Каково волшебство Отражающих Коридоров? Куда делись ангелы, и почему они скрыли свой город ото всех? Как попасть туда, куда невозможно попасть? А также, тот вопрос, который и побудил мысли о Янтарном Городе: “Если Минотавры существуют, то где они все?”

Он знал, что подобные вопросы практически никогда не имеют решения. Однажды такой же вопрос задаст смешной учёный, забавный чудак Энрико Ферми. Он обронит эту шутку в беседе со своими маститыми современниками-астрономами во время рассуждений о разумной жизни во Вселенной. “Если мы не можем быть одни во Вселенной, то где все?” Формулировка будет примерно подобной.

“Странные забавные люди, – думал Минотавр, – не научившись ценить друг друга, пытаются найти других существ. Для чего? И не шутка ли это Янтарного Города?” Тогда в голове его вспыхнула мысль: “А что, если стоит идти не в город, а непосредственно за ответом?

Что, если путь – это не движение по дороге, а движение мысли? И ключ его так прост и смешон – всего лишь твой меткий запрос.Что если ответы приходят именно из этого пространства зеркал и отмычка от него есть у каждого? Более того – все существа во Вселенной регулярно пользуются этим ключом, только не подозревают о его власти. Ведь принципа его работы они не знают. Но каждый раз, когда уставшие, с больной головой, они подходят к зеркалу их внимание иногда помогает им сонастроиться с тем путём, который мог бы вывести их из замкнутой карусели неврозов и бед. Достаточно просто увидеть себя в отражении – себя ли? – и задать вопрос, который тревожит вас больше всего. И – поверьте – отражение скажет вам больше, чем самый маститый психолог. Всего лишь зеркало, всего лишь отражение, всего лишь твой вопрос. В случае Минотавра: “Где все?”

Лисёнка данные мысли заинтересовали. И, когда после очередного эксперимента. Минотавр и его спутник очутились на золотых мостовых, окружённых разного рода зеркалами, они поняли, что попали в то самое легендарное место. Возможно – первые за очень-очень долгое время.

Город был пуст. По улицам сновали тени и фантомы – проекции самых разных существ. Но шестикрылых среди них не было. Пока Минотавр не заглянул в случайное Зеркало. Из отражения на него смотрело шестикрылое существо – нечто размытое, худощавое и высокое. Фон, на котором находилось это существо, постоянно миражировал. Он сменялся также быстро, как стёклышки в детском калейдоскопе меняли свой порядок. Минотавр взирал на знакомые и незнакомые пространства.

В одном из них странные люди что-то оживлённо обсуждали. Это привлекло внимание, но была не столь важна цель их беседы. Минотавр узнал книгу, которая лежала на их столе “Как творить”. “Возможно, это некое иное пространство и аналог известной каждому книги “Как творить Миры?”, – подумал он.

Кадр растянулся, начал смазываться и очень медленно стал ускользать. Автором книги в этом мире значилась некая Джули Артенс, что было удивительно. Люди же что-то активно обсуждали. Казалось, что они не видят (или просто ещё время не пришло?) золотые нити шитья Истинного Шрифта, которое связывало переплёт этого произведения одновременно и с их автором, и с редактором, и с читателем. “Любые существа редко замечают то, что не имеет к ним никакого отношения”, – подумал Минотавр про себя. Может и город “видит сны” только о том, что считает важным? И входит в некую синхронию со своим гостем?

От размышлений и созерцания его отвлёк неутомимый Лисёнок. Он звал за собой. Звал к большой арке, лепнина на которой изображала огромный янтарный глаз. Под ним на каком-то странном языке, похожем на исковерканный греческий, было написано две фразы – одна под другой: “Наблюдай Внимательно!” и “Всё есть одно!”

Уверенность в собственной интуиции, осознание полного равнодушия к городу, его иллюзиям и полунамёкам, проявились ещё более ясно, и Минотавр неспешно сделал несколько шагов под своды каменной арки. Как оказалось, она вела в просторный зал, стены которого были испещрены записями на всё том же странном языке. Между ровными скрижалями стен, коих было ровно двенадцать, размещались зеркала, издающие еле видимое свечение. За ними то появлялись, то исчезали разные причудливые фигуры. Словно парад всех форм жизней происходил здесь и сейчас. Первая скрижаль начиналась со слов: “И прошептал Ветер, и открылись Двери, И пришли они из разных Миров, И встали спинами друг к другу…”

Так Минотавр прикоснулся к Тайне. Тайне, которая даст ответ на его самый главный вопрос.

04

Когда “Арабелла” миновала нужный портал и перед командой и путешественниками открылись дикие скалистые берега, Джин забрался в воронье гнездо и внимательно осмотрел берег, а также прибрежные воды через подзорную трубу. В его кармане был обрывок плотного пергамента и несколько угольков. Они требовались ему на случай вхождения в неизвестные воды.

Пейзаж действительно показался чуждым. Память старого капитана запомнила бы огромную скалу, которая, словно зуб морского чудовища, торчала в центре острова, заслоняя уже начинавшее подниматься солнце. Джин заткнул подзорную трубу за пояс, достал из пергамент и угольками быстро накидал контуры острова, к которому уверенно приближался корабль. Маленькая пометка в углу карты значила “Древний Зуб”.

Минотавр и Лисёнок сонливо поглядывали на цель своего путешествия. Средних размеров островок – такой же, как большинство других, виденных ими ранее. Только цвет песка был слегка пепельным. Каким-то выцветшим.

Уже издалека, помимо самого очевидного ориентира – огромного горного пика, можно было рассмотреть шипастые пояса горных гряд поменьше, усеявшие остров по всему периметру. Они были похожи на изощрённый лабиринт, который требовалось пройти. Это было очень символично. Ведь, как знал Минотавр – в центре лабиринта каждый из нас встречает самого себя. Впрочем, эта история зачастую заканчивалась для путников плохо. Ведь нет ничего страшнее, чем встретить настоящего себя. Минотавр в один прекрасный момент приоткроет эту тайну человечеству. А конкретнее – одному отдельно взятому человеку. Тот запишет в своей книге голос чудовища почти слово в слово: “Предание гласит: три мужа сошли однажды в царство тьмы-один с ума свихнулся, другой ослеп и лишь третий, рабби Акиба, вышел из бездны целым и невредимым и поведал, что встретил в подземном лабиринте самого себя…”

Уже совсем скоро путники ступили на землю. Капитан Джин не стал прощаться. Он двинулся в только ему известном направлении и уже скоро корабль его растворился в туманной утренней дымке над водой.

Мыслей о пути обратно у Минотавра не возникало. Прежде чем выбираться, нужно было достичь – во что бы то ни было достичь – своей основной цели. Перед ним и Лисёнком, стоящими на тенистом из-за горных хребтов берегу, открывался вход в невероятное ущелье – тёмное, мрачное, ведущее в сердце острова – к подножию невероятной скалы.

– Какая страшная тропа, – сказал Лисёнок, неуверенно переминаясь с лапы на лапу.

– Именно так и выглядят дороги к ответам на наши вопросы, – ответил Минотавр, посмотрев на своего спутника, – покрытые паутиной и мраком. Через непреодолимые испытания и страх. Многие верят, что нужно идти только по тому пути, идти которым легче. Но знаешь что ждёт их в финале такой дороги?

– Нет, – сказал Лисёнок, поджимая хвост.

– Тоже самое, что и в конце этого пути, – проговорил Минотавр, – они сами. Только более жуткие и пустые. Забавно, но нельзя наполнится чем-либо, в том числе мудростью и счастьем, проходя пустые дороги. На них нет ничего. А любая дорога заканчивается встречей с собственным отражением. И когда придёт пора увидеть себя опустошённым, заплатившим за комфортный путь собственным временем и, как следствие, собственной жизнью, мало кто бывает удовлетворён этим зрелищем.

– Значит важнее путь?, – не унимался Лис.

– Важнее идти своим путём, – ответил Минотавр.

Призадумавшись он продолжил:

– Знаешь что люди придумали? Дуальность. И ты сейчас очень походишь на них. Одни говорят, что важнее путь. Важнее любоваться цветами на тропе к достижению собственной мечты, ловить мгновение. Что плевать нужно на то, реализуется их цель или нет. И вот их прекрасная дорога из жёлтого кирпича приводит их к разбитому корыту. Жизнь, вроде бы, прожита и не зря. Но… иногда хочется чего-то большего, чем быть созерцателем, верно?

Лисёнок утвердительно кивнул. Даже глупые лисята понимают такие очевидные вещи.

–  Другие говорят, – продолжил Минотавр, – что важна цель. И рвут глотки всех, кто встанет на их пути. Не жалеют себя, не жалеют близких. Топчут прекрасные цветы своими ужасными грязными сапогами. А потом, в старости, понимают, что жизнь прожита дурно. И всё, что они оставили другим – выжженная пустыня за своей спиной.

– И как же тогда быть? – спросил Лисёнок.

– Каждый решает для себя сам, – ответил ему собеседник, – и ты тоже должен решить – здесь и сейчас. В рулетке жизни бывают прекрасные выигрыши. Но беспроигрышных комбинаций нет.

– Именно поэтому мы сейчас тут ?

Минотавр утвердительно кивнул.

05

Остров казался мёртвым. Редкие карликовые деревца пытались ухватиться за иссиня-чёрные горы и привыкли трамонтане . Ветер со стороны океана разбивался о скалы и уцелевшие потоки его, стеная и завывая, уползали в проходы огромного каменного лабиринта. Трамонтана ползла по ущельям гремучей змеёй в тот момент, когда Минотавр и Лисёнок, прищурив измученные холодным ветром глаза, разглядели на вершине уходящей небо горы маленький, но невероятно яркий маяк. Складывалось ощущение, что небольшая звезда, сорвавшаяся с неба, зацепилась своим лучом за уступ скалы и повисла на нём в ожидании неминуемого падения.

Впереди путешественников ждала балка – долина с задернованным склоном, судя по обилию растений и низкорослого кустарника, регулярно подтапливаемая каким-то странным подводным источником. В центре этой долины высился каменный колосс – та самая примечательная вершина, выполненная, как кажется, такими же грубыми штрихами, какими зарисовывал свои схематичные карты капитан Джин

“А что если Джин сам создаёт свои острова?” – промелькнуло в лохматой голове Минотавра.

Мысли его прервались, когда он заметил на горе огромное изображение неизвестной ему птицы, а под ней маленькую лачугу, похожую на вигвам. Из летала – небольшого открытого оконца в её крыше – тонкой струйкой тянулся белый дымок.

Миновав долину Лисёнок и Минотавр приблизились к плотно сколоченной старенькой хижине без окон, принятой ими ранее за ветхое жилище. Вокруг неё разливались ароматы то ли луговых трав, то ли странных благовоний, запах которых не был известен путникам ранее. На поляне перед домиком, в потолке которого действительно было некое подобие дымохода, были аккуратно уложены – а на первый взгляд разбросаны – какие-то корзины и инструменты. Устрашающие маски обрамляли стены странного строения, перед входом в жилище стояла маленькая жаровня, наполненная корешками, цветами и сухими ветками, которые, вероятно и создавали весь этот дикий, приторно-сладкий аромат, разносимый по округе местными ветрами. За дверью, роль которой выполняла наспех сшитая лоскутная простынь, слышался мерный булькающий звук – как будто большой чан с похлёбкой стоял на огне и кипел уже очень очень давно.

– Друзья мои! Как же я рад! Бесконечно рад, что вы пришли! – сухой сипловатый голос, почти срывающийся на старческое кряхтение послышался из необычного жилища.

– Он, Он уже ждёт вас! И мы готовы! О, мы бесконечно готовы помочь вам!

Эмоциональная тирада закончилась, но из хибары так никто не и вышел. Внутри что-то гремело, как будто кто-то спешно скидывал поленья в одну большую кучу. Слышался стук чашек. Казалось что внутри или кто-то или звенит бутылками или очень быстро играет в шахматы, звучно стуча по деревянной доске одному ему известными фигурами. Заходить внутрь не хотелось. Уходить было некуда. Огромный барельеф птицы даже не смотрел на гостей. Он устремил свой петушиный взор куда-то вверх, на пик огромной горы, абсолютно не интересуясь тем, что происходит у него под ногами. Шея птицы была невероятно изогнута, а перья – выполненные неизвестным гравёром одно к одному – чем-то напоминали змеиную чешую. Неестественно вытянутую, как будто трепещущую на ветру. Все птицы – великие и малые – произошли от рептилий. Это Минотавр знал. Судя по всему, знал – и пытался это отобразить в своей работе – и невероятный мастер данного “холста”.

Крохотная фигурка выскочила из-за ширмы-двери так неожиданно, что даже Минотавр слегка вздрогнул. Щуплая, ростом – метра полтора, в невероятно воздушном и лёгком балахоне, она почти выпала наружу, бухнувшись оземь прямо на пороге своего дома. На четвереньках существо подползло к нужному рюкзаку Его руки, полностью скрытые балахоном дрожали, развязывая ремни на дорожной сумке. Та неожиданно взбухла и из ней показались на цвет маленькие синие цветы, часть которых исчезла в складках балахона причудливого существа также быстро, как и появилась.

Существо снова нырнуло в свою хижину – буквально молниеносным прыжком преодолело порог и, судя по всему, неудачно приземлившись растянулось на полу уже внутри помещения.

– Он ждёт, он ждёт, он ждёт!

Болезненное лепетание напрягло флегматичного Минотавра, но сама судьба вела его сюда. Он вспомнил недавнюю беседу про путь, в которой Лисёнок задавал ему такие простые, но такие важные вопросы. Как он сейчас оказался здесь? Шёл ли он за целью узнать судьбу своих братьев и разорвать цепи одиночества, которыми тяготился с детства? Или сам путь был приятен ему и теперь он должен иметь дело с существом очевидно помешанным, находящимся “не в себе”?

С улюлюканьем в хриплом голосе существо снова выскочило из своей хижины. Из-под рукава его балахона шёл какой-то одурманивающий пар.

– Он ждёт тебя, ждёт, ждёт тебя! – незнакомец ткнул пальцем в Лисёнка, и опешивший Минотавр увидел, что рука эта была не звериной лапой и не человеческой кистью. Вернее – возможно когда-то и была. Голые кости, соединённые иссохшимися сухожилиями, костлявый палец из-под балахона и трясущийся хрустящий голос явно принадлежали остову, в котором каким-то чудом ещё держалась сила, не позволяющая ему развалиться. Отсюда и неловкость движений, ломаные шаги, приплясывающая походка.

В один момент балахон подпрыгнул и из дымящегося рукава его выпрыгнула склянка с подозрительным кипящим варевом, крепко сжатая в костлявой руке. Позёмка, ранее ощущавшаяся до этого спокойной и дружелюбной вмиг взвилась порывом ветра и дым, сочащийся из склянки, накрыл Минотавра и Лисёнка, заставив их закашляться.

Последнее, что увидели путешественники – слетающий с остова капюшон и острые скулы, задранные к небу.

– Здесь! Вы, наконец-то, Здесь! – то ли в радости, то ли в злорадстве ликовало невероятное существо.

Окутанное дымом, оно вскинуло костлявую руку куда-то вверх, указывая то ли на птицу, то ли на вершину горы и тут сама почва пришла в движение. Со всех сторон воздух начал сотрясать ужасающий грохот, как будто остров зашевелился, словно сонный гигант, стряхивающий с себя пыль веков. Гора начала рассыпаться в пыль – невесомую лёгкую пыль, высвобождая из-под неё огромный манок глубоководной рыбы, на конце которого сверкала предательским светом невероятная звезда. Земля начала уходить из-под ног. Минотавр зажмурился и ему показалось, что остров начал погружаться под воду, влекомый взмахами плавников некоего огромного существа. Он схватил Лисёнка в охапку и упал с ним на землю. Растерянность и страх в глазах своего спутника – вот последнее, что Минотавр отчётливо увидел в своей жизни.

06

Небо и земля, казалось, поменялись местами. Они кружились в невероятном хороводе невыразимого танца так лихо, что казалось, будто выхода из этого шторма уже не будет. Огромная рыбина уплывала куда-то вглубь, стремясь, как кажется, к самому центру Земли. Не было видно ни дна , ни поверхности – лишь сотни тысяч осколков камня, кружащихся в потоках вспенившейся воды, уносящей Минотавра, Лисёнка и их незадачливого спутника куда-то в пространство невыразимой глубины.

Кружение это казалось смертельным и жизнь – та самая простая и понятная Минотавру жизнь – проносилась в его сознании невообразимым калейдоскопом картин. Вот он – момент его появления на свет. Блаженство. Первые шаги. Невероятные дворцы пирамидальных форм, сотни существ, изъясняющихся на каких-то собственных невероятных диалектах, но понимающие друг друга с полуслова. Конусообразные представители других миров, ангелы с множеством крыльев, полупрозрачные мифические существа – все, словно песок на ладони, растворяющиеся в богатых причудливых интерьерах. Огромный Орёл, оглашающий своим клёкотом почти светское общество невероятных существ. Все они в огромном зале, похожем на дворец некоего незримого невероятного существа. Золотая пыль, ниспадающая с потолка огненной львиной гривой. Человек с Книгой Закона – мессия в маске ангела. Строки и звуки. Песнопения.

Зал полностью заполняемый огнём львиной гривы растворяется. В тех, кто совсем недавно присутствовал в нём, угадываются звёзды, складывающиеся в причудливые рисунки на ночном небе. Внизу – невероятная бесконечная гладь воды. И капитан Джин – как он есть – изучающий небесные координаты на пути к следующей невероятной цели. На голове его корона из кораллов, а борода переплетена водорослями. То ли вечный человек, а то ли мертвец, он что-то говорит своему старшему помощнику – существу из морской пены. Но ни слова нельзя разобрать. Где-то вдали виднеется башня. Она является целью его путешествия. Здесь, в отличии от известной Минотавру реальности, он точно знает это. В ночном небе, сквозь морок ночных облаков еле видны четыре гигантских существа, складывающих башню, словно ребёнок складывает пирамидку. Каждый из них берёт определённый элемент и ткёт путь к единой вершине, назначая в точке пространства образ игрока и его противника – Стража, вооружённого сверкающим клинком осознанности и доверия.

Экран неба тускнеет и на Минотавра наваливается кромешная темнота. Там, где только что танцевали, развлекались и пели невероятные существа, небо уже сменяется на ладно сколоченные доски какого-то странного Трактира на границе Миров. В нём творят люди. Люди, которые в отражениях своих видят проводников и умельцев, мастеров и талантливых ремесленников. Они рассказывают истории. Много историй – о своём пути, о самих себе. Простые, но проницательные, они приносят часть своих сокровищ на общий суд. Пронзительные истории. Эпические. Вдохновляющие. Всё это смешивается в плотный круговорот повествований и вот тот, кто хранит эти истории и собирает людей вокруг себя – трактирщик. Он миражирует и никак не может твёрдо вспомнить и зафиксировать свою форму. Мужчина с выжженым ветрами лицом, прекрасная рыжеволосая красавица, курносый юркий парнишка лет двадцати. Только глаза и рот выдают его. Они полнятся пытливой и добродушной улыбкой Игуаны, которой уже не уйти от своих обязанностей и забота которой – фильтровать поток песен и легенд, услышанных сегодня здесь. Монетки историй падают в его карман и звонкие глоссы уже становятся единой валютой для каждого, кто заказывает здесь бокал ярко-карминовой Львиной Крови или чашку кофе – напитка вечности, в котором растворился очередной Минотавр, побуждающий на новые свершения и дарящий новые смыслы.

Эти люди также меркнут и хоровод продолжает своё движение – движение в области невероятных зверей. Дельфины и Чайки, Черепахи и Слоны, величественные драконы и сонм других удивительных животных, чьи лики устремлены только вперёд, восходят на вершину Башни и спускаются с неё к подножию – спускают не тем, кем они сюда пришли. Наполненные смыслом, движущиеся по путям своих проводников, коих есть четверо (и четверо скрыто во мраке!). В конце путей одни звери приобретают черты других. И вот Черепаха уже становится больше, исчезает её вечный панцирь, вместо аккуратного клюва вырастает сильный огромный хобот. И теперь слон начинает своё движение в поисках новых идей и смыслов.

Минотавр вспоминает, что уже читал про что-то подобное. Его глаза подёргиваются бледной пеленой, и он устремляет свой взор в глубину подводного царства, замечая в скрывшейся стоячей воде некий аналог башни, вершиной своей уходящий, как кажется, в самые глубины Мирового Океана. Взор его туманен и непрояснён, но он видит как по лабиринтам подводных путей, пытаясь насытить себя, утолить свою невозможную жажду, движутся существа, имён которым нет и не было придумано никогда ранее. Тёмные оболочки с жадностью пожирают друг друга, множеством тел самых странных форм и размеров, устремляясь куда-то в глубину. Туда, где не различить уже ничего. И только мерное жевание и тяжёлые звуки ударов иногда доносятся до уха, непривыкшего к тотальному безмолвию невероятной бездны. Где-то там внизу таится что-то невообразимое и пугающее. Невыразимый хаос, понимание которого недоступно даже Минотавру – существу, обречённому на вечное собирание знаний. В самой глубине – неизведанной пустоши – определённо живёт кто-то ещё более страшный чем твари подземной части пирамиды. Но не увидеть их, не услышать и не описать. Возможно облик их открывается каждому лишь в момент его окончательной и бесповоротной смерти.

– Действуй, действуй, действуй! – сквозь воду разносится звук, который сквозь неё разноситься не должен.

Минотавр узнаёт его – это его новый знакомый кричит ему. А может быть и Лисёнку, рыжей молнией иногда сверкающему в круговороте неба и земли – вечном танце безумного Бога, который является безумным отражением судеб всех существ этого мира.

Минотавр собирает в кучу свои собственные силы и рукой своей нащупывает некое подобие штурвала. Усилия приложены и вот невероятный поворот уже приводит в более чёткий порядок весь тот бесконтрольный хаос, который кружится вокруг него. Силуэты и формы приобретают свой первозданный вид, слегка раздваиваясь и миражируя. Слышится щелчок, подобный тому, который только что издал старый штурвал в руках Минотавра. И круговорот образов окончательно затихает, замедляя свой бег и исчезая на фоне извечной пустоты. Минотавр пытается проморгаться, но звёздное небо никуда не исчезает. Кажется, что он подвешен в пустоте, из которой ему навстречу уже выплывают Лисёнок и их новый знакомый.

Именно в этот момент Минотавр понимает, что стоит на четвереньках в некой-то невыразимой невесомости. Своих спутников он видит как расплывчатые пятна – огненно-рыжее, похожее на маленького львёнка и тёмное – почти сливающееся с окружающим небесно-звёздным пространством. Он видит, что Лисёнок уже собирается прыгнуть к нему, но их новый спутник бросается наперерез

– Ещё нельзя, ещё нельзя! – кричит он своим хриплым голосом. – Ещё не готов! Не готов!

В глазах Минотавра проносится вспышка и видение приходит к нему сквозь белую пелену тумана. Видение то ли глубокого прошлого, то ли невероятно далёкого будущего. Небытие сменяется вполне реальными картинами.

Перед Минотавром предстаёт интерьер какого-то странного западного бара. Большое двухэтажное строение, снаружи выполненное из кирпича, а внутри имеющее убранство, напоминающее классический салун эпохи ковбоев. Он обнаруживает себя сидящим за маленьким круглым столиком, с удивлением понимая, что здесь и сейчас он человек. Его сознание и зрение ясны, несмотря на то, что перед ним, прямо на столе стоит бокал с двойным виски. Нависающие справа и слева головы диких зверей намекают Минотавру, что в этом обличии он выбрал самый тёмный угол данного заведения, из которого так удобно наблюдать за посетителями и винтажным оформлением бара, не привлекая к себе лишнего внимания.

Откуда-то перед ним возникает хрупкая, но энергичная официантка. Он знает, что её имя – Мэри. И именно ради неё он сегодня пришёл в это заведение под названием “The Dead Rabbit”. Она мило интересуется, можно ли забирать у странного гостя его барную карту.

“Постоянно натужно улыбаться всем и каждому – не это ли проклятие”, – проносится в голове Минотавра, но вслух он вежливо откланивается и подаёт официантке буклет, о котором идёт речь.

Девушка мило улыбается и едва уловимым жестом головы также выказывает засидевшемуся гостю своё дружелюбие.

Дальше всё просто – подняться с небольшого кресла, посмотреть на пол. Пол усеян деревянными опилками – это стилистика бара, которая выглядит очень забавно и колоритно. Достать из кармана три карты. Всего лишь три из имеющегося многообразия кодонов. Потому что именно этого знака от Вселенной и ждёт Мэри. И если кто-то ждёт Знаки, значит должен быть и тот, кто эти знаки оставляет, верно?

Минотавр знает про неё всё. Знает, как трудно ей учиться и одновременно подрабатывать в таком заведении, где не каждый из гостей – пример обходительности и галантности. Он знает, что сложно воспитывать ребёнка одной, прозябая в продуваемой всеми ветрами гостиничной комнате. Что сложно ежедневно встречаться на кухне с соседями, которые судачат за твоей спиной и смотрят твою жизнь – настоящую чуткую и хрупкую жизнь – как сериал. Он знает, как непросто сделать выбор, от которого зависит твоё будещее. Но Мэри этот выбор сделает как только найдёт на столике в баре те самые три карты из его колоды – всего лишь три карты, приняв которые всерьёз, сможет очень круто изменить свою жизнь. Вы можете всё что угодно говорить о счастье и богатстве, делать выводы о том, что каждый несчастен по-своему. Но когда человек живёт в беде и ослеп от постоянного горя, ситуацию нужно менять. Тем более если ты в силах помочь изменить эту ситуацию.

– Прозрел! – тихий шёпот костяного существа выдернул Минотавра из дрёмы.

На грудь ему сразу же бросился Лисёнок и большое лохматое чудовище, потрясая головой и моргая глаза – как после долгого сна – прижало его к себе, как мать прижимает родное дитя. И, хотя шок после случившегося до сих пор не отступил, вокруг как-то сразу стало теплее. Нелепый остов, всё также остающийся тёмным пятном для Минотавра, казалось, подбоченился. Лисёнок посмотрел на него с нескрываемым презрением, но не вымолвил ни слова. Лишь Минотавр понял, что случилась некая инициация.

– Кто ты? – наконец спросил он, гулко выдохнув через свои огромные ноздри, – и почему мы до сих пор живы?

– Я скромный Хранитель Башни. Меня можно называть как угодно, – ответил странный спутник наших героев, – суть от этого не поменяется. Да и образ я могу принять любой. Если того пожелает мой создатель.

Остов указал куда-то вверх и Минотавр почему-то сразу вспомнил тот самый огромный барельеф птицы, который видел на острове за секунду до случившейся с ними катастрофы.

– Ты говорил, что он ждёт меня, – продолжил Минотавр, – так где же он?

– Оооо! Нет-нет-нет-нет! – неожиданный гид внезапно замахал руками. – Ждёт он совершенно тебя. Хотя… Тебя и постигло преждевременное просветление. Да-да-да… Преждевременное, но очень даже… плановое. Ты ведь искал ответ на какой-то вопрос, верно?

– Ты морочишь нам голову…

Минотавр приподнялся и отряхнулся. Он всё также не видел земли и теперь, полуслепой, старался двигаться наощупь.

– Не имею разрешения заниматься подобным, – проводник подскочил к нему слева и поднёс пустые провалы глаз к морде ошеломленного Минотавра, – мне даже не нужно знать твой вопрос – вот в чём секрет игры. Зачем, если ты и сам всё понял! Более того – вопрос твой на самой поверхности. И ты теперь не только знаешь для чего созданы Минотавры, но и почему вас не осталось. Почему ты последний и в чём твоё предназначение. Ты ведь сам создашь игру, которую видел только что в своём странном сне.

– Игру…?

– Да-да-да, Игру! Ты только что получил ответ на свой вопрос через личный катарсис – ведь иначе невозможно. А, значит, теперь ты можешь помогать другим получать ответы. Другой задачи у Минотавров, к сожалению нет. Ведь знать всё – или пытаться узнать всё – это, конечно, прекрасно. Но… что ты отдашь взамен полученных знаний…? Зрение… Хммм… Не такая высокая цена. Многие платили намного больше. И намного страшнее.

– Какой же ужасный бред… но всё же, – Минотавр пропускал мимо ушей нескладное и надоедливое жужжание проводника, – ты сказал, что он ждёт меня. И вот я здесь, но тут никого нет!

– Нууууууу это-то совсем просто, друг мой! – остов растянулся в ухмылке, – ждёт он совсем не тебя, а его!

Сухая рука скелета указала на Лисёнка.

– Более того, мой подслеповатый друг, я скажу тебе, что наш маленький рыжий спутник уже изменился!

Остов прижался к Минотавру и указал на рукой на опешевшего Лиса, ставшего немного крупнее. Из шерсти его, словно статическое электричество, время от времени вырывались холодные огненные брызги.

07

В пространстве, где не было света и тени, воды и земли, казалось, что свет дарят звезды сама Вселенная. Но даже этот свет представал ущербным, когда редкие искры пробегали по шёрстке Лисёнка. Минотавр и его странный спутник потягивали крепкий кофе, сидя у странного неземного костра, зелёное пламя которого лизало глиняный пузатый чайник. Проводник заговорил первым:

– Время здесь течёт нелепо. Хаотично. Урывками. Но, между тем, вы всё равно находитесь Здесь и Сейчас. Других ориентиров у нас просто нет. Теперь впереди – целая Вечность.

Одинокие их фигурки, расположившиеся, казалось, прямо на ночном небе, издалека казались маленькими зелёными огоньками. И только один из этих огней переодически вспыхивал снопом искр – тёплых и мягких.

– Теперь ты понял, что совсем не ты являешься центральным персонажем истории, которую ты сам себе придумал? – остов казался счастливым.

– Но ведь для чего-то я оказался здесь? – Минотавр часто оглядывался на Лисёнка и заметил за ним одну странность – ни разу после странного происшествия на загадочном острове он не услышал от своего словоохотливого спутника ни одной фразы.

Казалось, Лис изменился изнутри – не только шерсть и размеры не соответствовали привычным. Взгляд стал мудрее.

– Вижу ты заметил, – сказал Проводник, – с мудростью приходит Сияние. И теряется словоохотливость. Никогда не верь болтуну. Смотри внутрь. И ищи знаки снаружи.

Он привстал и, сделав ловкое движение рукой, извлёк откуда-то из ночного неба крохотный мерцающий огонёк, который сразу же кинул в свою трубку, тут же начавшую издавать приторный аромат, схожий с тем, что жители земли называют “масала”. Дым просачивался сквозь зубы, вытекал из глазниц, в отличии от кофе, который каким-то непостижимым образом усваивался этим загадочным существом. Если бы что-то кроме поз и жестов выдавало в собеседнике хотя бы какие-то чувства и эмоции, Минотавр поклялся бы, что Проводник ухмыляется.

– Что же до твоего вопроса, – ответил он, – я отвечу тебе даже более ёмко, чем ты ожидал услышать.

В руках существа, вытащенная из каких-то складок его одежды – невероятного тряпья – показалась колода карт. Белые костяшки пальцев замелькали, перетасовывая реальность в хаотичном порядке. Казалось, планеты и небесные тела немного вздрогнули, когда этот хоровод заплясал в руках Проводника. Он вытащил карту и положил её рубашкой вверх. Колода была отложена, а сам низкорослый трикстер выгнул спину, приблизив свой остро очерченный профиль к морде Минотавра. Он всматривался в слепые глаза долгожданного гостя и понимал – всё, что Минотавр видит отныне, он видит каким-то иным, необъяснимым зрением. Ведь слепота его не подвергалась никакому сомнению.

Одной из свободных рук он ловко перевернул вытащенную карту. С неё на Минотавра смотрела гексаграмма, на которой сплошные чёрточки чередовались с прерывистыми.

– Вэй-цзы, – промолвил Минотавр, казалось, не глядя, – на грани важных перемен накапливай энергию для рывка.

Остов закивал:

– “Свершение. Молодой лис почти переправился, но вымочил свой хвост”. Так звучит исконный текст этой гексаграммы. Он немного путает нас.

Та же карта легла в его ладонь, снова обёрнутая рубашкой вверх. Он поднёс её поближе к глазам Минотавра и аккуратно развернул лицевой стороной к нему.

Теперь на карте красовалась другая картина: трубящий ангел поднимал мертвецов из могил. Это была карта “Суд”.

– Появление новых целей. Открытие новых способностей. Смекаешь? – остов снова провёл с картой бесхитростную манипуляцию, но теперь изображённое на ней было Минотавру незнакомо.

Сиреневый неправильный месяц смотрел прямо на него. Свет лился сквозь ту область иллюстрации, где должна была находиться скрытая от взгляда человека оставшаяся часть Луны. Казалось, что месяц наконец-то оторвался от неё и зажил своей собственной невообразимой жизнью, либо стал наконец-то тем, чем и является для каждого из людей – бледным светлым рогом на небе. В нём больше не было скрытого. Только ясность. Только отчётливая осознанность изображённой фигуры. Больше не осталось скрытого. Тайны больше нет. Месяц отныне всего лишь месяц.

– Эта карта мне незнакома, – проговорил Минотавр.

– Ничего удивительного. Эту колоду ранее вообще никто не видел. И самое интересное, – остов выхватил из-за пазухи несколько других карт, – именно ты создаёшь её. Твоим сознанием формируется эта история, чтобы потом быть доступной для всех других. Ты всегда искал знаний, но посмотри к чему ты пришёл. Ты был готов принимать, но не был готов меняться. А новые знания никогда не лягут в старую голову, верно? И чтобы понять что-то новое, всегда нужно находить для него точку входа. Новый контакт, новый виток, новый проводочек!

Выложенные проводником карты также были Минотавру незнакомы: колыбель, пирамида, глаз, звезда, колесо. Только вот Секстант показался ему до боли узнаваемым. Минотавр готов был поклясться – это был тот самый Секстант капитана Джина. Заметив это Проводник ухмыльнулся.

– Да-да-да, – он затряс своей головой, – знакомая вещица, верно? Капитан всегда мечтал исследовать моря. Он хотел ЗНАТЬ. И этот секстант, как бы странно оно ни звучало, подарил ему ты. Только намного намного раньше. Не сейчас. На каком-то из прошлых Витков.

– Прошлых Витков? – Минотавр начал понимать, что путается во временах и пространствах. При всём его багаже знаний в таких пространствах он ещё не оказывался.

– Я поведаю тебе принцип, – сладковатый дым снова полился из трубки Проводника, –  вопреки представлениям многих людей, жизнь не повторяется по кругу. Она, подобно времени, развивается по спирали. То, что было вчера, обязательно повторится через какое-то время. Но уже в другом качестве, на другом уровне глубины. И, скорее всего, в более ущербном формате. Ведь когда-то люди жили в те времена, когда могли называть себя потомками Богов или Великих Героев. И это накладывало на их жизнь некую обязанность, транслировало некую большую роль, которой нужно было соответствовать. Одним из самых известных примеров, конечно же, является Александр Македонский – потомок мифологических Геракла и Ахилла, полностью реализовавший себя как наследник прославленных героев. Но чем дальше мы уходим от большого невероятного эпоса, тем меньше становится человек. И вот он уже не преемник Богов и Героев – ему не хватает сил справиться даже с наследием своих отцов и дедов – обычных, в сущности своей, людей. Нить поколений обрывается, амбиции исчезают, связь со своими корнями уходит далеко в небытие. Сегодня история одного человека – это скорее история личных побед и поражений. Каждый из нас должен придумать и создать свой эпос. История капитана Джина некогда тоже была более величественной. И он был кем-то большим, нежели просто морской странник. Именно в те времена ты и подарил ему эту штуковину. Ведь она же существует и смутно знакома тебе? А то, что существует, некогда было создано. И будет разрушено. Однако на новом Витке снова будет создано.

Минотавр задумался.

– Представь себе Великого Короля. Короля Древности, о котором не осталось ни сказаний, ни легенд. Ведь он всего лишь играл свою роль. Кто-то должен был быть этим Королём. Мир без него просто не мог обойтись. Но, со временем, мир наш начал меняться. Величие стало покидать его. Героизм, Стойкость, Мужественность, Совесть – эти слова всё чаще звучат как названия музейных экспонатов, – скелет насмешливо закашлялся, – но позже, когда как замки и королевства разрушались, а на их местах вырастали новые, каждый раз появлялся новый Король. И он нёс внутри себя суть своего предшественника. Зерно его роли. Ослабшее от смут и заговоров, уменьшившееся, как и новое королевство на руина величия старого. Именно так слагаются мифы. Мы чувствуем себя меньше, чем были наши предшественники.

– Если тебе верить, значит раньше были и ты, и я, и капитан Джин? Наши роли, наши маски? – переспросил Минотавр.

– Скорее наоборот. Зёрна, которые посеяны в нас, когда-то росли в других. Кто-то называет их душой, кто-то иным понятием. Но преемственность этих душ, этих Зёрен – очевидна. Ведь не зря мы иногда находим что-то очень близком с теми великими, которые жили задолго до нас. Был некогда Великим и твой дух. Раньше – Короли и Маги. Сегодня – мелкие менеджеры и гадалки. Ты понимаешь о чём я? – остов почти утонул в мареве дыма собственной трубки, но говорил всё отчётливее, будто пытался пролезть в голову Минотавра и там – внутри черепной коробки – снять какую-то старую ржавую заслонку, – твои поиски собственного народа не внезапны. Ты ищешь соплеменников. Ищешь самого себя в их лицах, повадках и чертах. Но истина тут только одна – всегда был лишь ты. Вспомни, чем ты занимался ещё недавно – воздил пирамиды. Создавал загадки для людей. Но потом что-то случилось. Ты нашёл Лисёнка – единственное, наверное, существо, которое идёт против движения Времён. Он становится сильнее, а мы – слабеем. И поэтому нам требуются все эти карты, шифры, символы и знаки. И только сейчас ты сможешь вспомнить как стал слабее, как тебя не стало. Вспомни момент вашей встречи. Вспомни, кто увёл тебя от твоего занятия – от возведения очередного невероятного Колосса.

Осознание ужалило Минотавра дикой разъяренной пчелой. Всё происходило так, как говорил Проводник. И до встречи с Лисёнком не было, казалось, ничего. Чистый лист. Никаких воспоминаний, никакой памяти о себе. Позже… Чем Минотавр занимался позже? Возводил пирамиду – несомненно. Для этого ему нужно было быть невероятно сильным и, возможно, гигантским. Но вот одно маленькое сомнение – вопрос от Лисёнка. Поиск своих корней… И Минотавр уже находит себя сначала в Янтарном Городе, в котором времени нет, лишь какой-то странный аромат. Аромат, похожий на тот египетский – бальзам, создаваемый специально для фараонов.

Ни размеров, ни форм. Лишь тени, лишь отражения гигантских существ, которые казались невероятными. Отражения в зеркалах. Но ведь раньше мудрый знающий не усомнился бы в том, что они – ровня ему.

Позже – корабль капитана Джина, который по всем определениям должен был быть неподходящим Минотавру даже по размеру. Значит за время посещения Янтарного Города он должен был стать меньше? Стать менее сильным? А может быть… вернуться из посмертия? Перемазанный бальзамом и возродившийся в новой своей форме – более простой, но привычной, не вызывающей сомнений и подозрений в изменении собственной природы.

И вот он уже не может почувствовать опасность на злосчастном острове. Не может предотвратить катастрофу и распознать Огромную Рыбу под своими ногами. Разве мог он раньше допустить такую промашку? А теперь – Пустота. Пустота и невероятный Проводник, который сидит перед ним и говорит о вещах, с которыми невозможно поспорить.

– Поэтому я и сказал тебе сразу, что главный герой этого путешествия – он, – Проводник указал пальцем на Лисёнка, которого уже вполне можно было назвать Лисом, – вы видите его огненный хвост. Он манит Вас. И все вы приходите сюда. В пространство Пустоты. В место, где начинается ваш настоящий путь. Без прилюдий и лишней суеты. Вы создаёте маршрут своего пути – карты, которые позже станете раздавать направо и налево. Вы придумываете игры, которые помогут другим – тем, кто ищет – найти свою дорогу, которая может быть проложена ещё до финальной точки ухода. До того момента, когда каждый из нас станет ещё мельче. И будет помнить о себе ещё меньше. Таков путь Пилигрима. Более того – таков путь Хранителя.

В голове Минотавра продолжали мелькать образы. Те самые непонятные странные создания, которые не так давно возводили пирамиду в его видениях. Они казались невероятным, казались чудовищно громадными, но сейчас осознание продолжало прояснять общую картину. Оказалось, что просто он стал более мелким,чем был ранее.

– Нас четверо? – тихо спросил Минотавр.

– Да, вас четверо. Каждый из вас создаёт свою собственную историю. Свою собственную историю, которая пробудит Сияние в других, как она пробудила Сияние в нашем странном друге.

Проводник указал пальцем на искры на шерсти Лисёнка:

– Это и есть Сияние. И теперь ты волен начинать свой Истинный Путь. И я даже подёргаю тебя за нос – один из Вас уже был у меня в гостях.

08

Жизнь во служении – неплохая судьба. Всегда найдётся работа. Пока создатель твой ещё жив. Но вот время человека заканчивается. Песок в часах его жизни перестаёт течь, и ты уже предоставлен сам себе. Если ты вечен, чему ты посвятишь всё оставшееся время?
Минотавр сидел в старом кафе и подслеповато всматривался в окно. Он вспоминал беседы с Проводником. Вспоминал его трубку, дымок которой улетал куда-то в центр Вселенной, когда они находились в Пустоте.

Все эти беседы, невнятные диалоги, выглядевшие кристально чистыми, на проверку - спустя долгие века - оказывались таковыми лишь пока ты не притрагивался к ним лично. Стоит только зайти внутрь этой структуры и картина смазывалась. Контур понимания стирался и всё, что оставалось на этом пути знаний - вода, которую кто-то смахнул с запотевшего стекла старого кафе, некогда блиставшая на нём хрустальными каплями.

Так и жизни подходят к концу - яркие, блестящие, лоснящиеся на Солнце. Посвящённые одной великой цели. И не важно, о чём говорил проводник - Приключения, Семья, Знания. Все мы идём по Пути, который выбрали сами, но определённые персонажи, как понял Минотавр за многие годы общения с Вечноживущими Хранителями, просто обязаны пройти свою дорожку. Со временем они становятся Легендой, а Легенды никогда не умирают - постоянно воспринимаются окружающими из рук вон плохо. Даже Хранители не могли до конца осознать природу друг друга. Каждый шёл к своему Олимпу на котором и нашёл благословение - будь то Творческие Приключения Льва или Славная Семья Орла. Даже человек смог пройти этим путём. Материальные Ценности никто не отменял, но важен не факт, важные его составляющие. Такие составляющие, которые суммой своей дают, в результате, намного больше, чем сухое определение в конце.

Проводник рассказал Минотавру о его предназначении давным-давно. Вспомнить, когда это было - не представляется возможным. С тех пор славный Лисёнок - один из множества Лисов - всегда сопровождал Минотавра в его нелёгких путешествиях сквозь времена. Она дарили людям новые Знания о самих себе и возвращали их на Путь Сердца. Именно про эти смыслы Минотавра тогда и говорил странный остов.

Кем он был? Вряд ли мы когда-то узнаем. Живое ли это существо, или нечто, уже окончившее свой путь и возрождённое Фениксом в одном из множества Миров? Складывалось ощущение, что персонаж этот хранил общую мудрость Хранителей, как придуманный Минотавром Харон хранит души людей в те самые страшные моменты, когда так легко запутаться и сделать ненужный шаг в сторону. Самое интересное и забавное, что какое-то время люди действительно верили в Харона. Как и во множество других Богов, созданных для них лишь в качестве дорожных знаков. Боги - дорожные знаки. Слепой Минотавр улыбнулся в никуда. Проезд запрещён. Опасная дорога. Кемпинг. Те же функции, те же образы на дороге жизни. Каждый имеет толпы последователей. Каждый для кого-то любимчик. Всё одно и то же.

Когда-то Минотавр придумал игру и для себя: “Все ушедшие Минотавры превращаются в крепкий чёрный кофе”. Так он создал ритуал поминовения предков, хотя, на проверку, оказалось, что предков никаких и нет. Есть функция - быть Минотавром и дарить людям новые игры и сказки - его личное изобретение. Сказки, которые будут передаваться из поколения в поколение, которые будут рассказывать людям о них самих. Это произошло в тот момент, когда вступив на Путь Знаний, он утомился и решил дать людям универсальный инструмент - тот, который не требует личного участия и вручения карт Визариона кому-то конкретному. Кому-то, кому действительно нужна серьёзная поддержка. Последних - страждущих и находящихся на краю, разыскивал Лисёнок. Его шерсть искрилась в те моменты, когда кому-то требовалась помощь прямо здесь и сейчас.

Сегодня он дремал кофейным столиком и выглядел достаточно сонным, чего Минотавр раньше за ним не замечал. Множество веков путешествий, казалось, не изматывали его, но в последнее время шерсть лисёнка слегка поблёкла и выглядела тусклой - как слегка побитая молью шуба. Минотавр уже не мог различить этого, но когда пальцами он проводил по ней, понимание приходило к нему само. Казалось, что его спутник - вечный зверёк - стал стареть. Ведь даже вечные не вечны. Всё приходит из Пустоты и в Пустоте же останется. Рано или поздно.

Но что-то всё-таки терзало Минотавра сегодня утром. Казалось бы, ещё очень много свершений должно было быть впереди. Ведь буквально вчера он закончил создание очередной карты - аналогичной тому месяцу, который Проводник показал ему тогда, в Небытие. Набор этих карт Минотавр назвал “Путь”. Путь Знаний, если вам угодно более пафосное название. Как усердный ученик или умудрёный летописец он записывал всё, что некогда происходило с ним. Записывал в определённые моменты, когда видение было особенно чистым. Вот их первая встреча с Лисёнком - Колыбель Начала на берегу Великого Нила. А вот Спектр Света - то озаряющее мгновение, когда во время постройки пирамид он услышал тот самый важный для себя вопрос, который и начал путешествие в поисках собственного предназначения. Глаз Заботы - старый древний город, жители которого навсегда остались в нём. Секстант капитана Джина - одного из немногих бессмертных существ, обречённого на вечную жизнь то ли проклятием, то ли благословением. Звезда, Колесо, Месяц… И последняя на сегодня - вчерашняя карта - Белая Книга Источника, в которой он увидел всё, созданное самим собой за долгие годы. В недавнем сне он читал эту книгу. Читал и видел в ней больше, чем смог бы увидеть человек - не только причины и предзнаменования, но и то, как эти причины он создавал сам для себя. Как возводил памятники, как рассказывал мифы и помогал людям обрести внутренний покой. И как всё это лоскутное одеяло в один прекрасный момент из разрозненных частиц соткалось в одно цельное полотно - полотно его жизни. Неразделимое. Крепкое. Прочное.

Мысли крутились у него в голове, однако покой нарушил Лисёнок - он завозился под столом так, как бывает во время очередного неспокойного дня. Такого дня, когда энергия Феникса требовала появиться в другом месте в другое время. Минотавр сегодня был к этому не готов. Глубокая задумчивость сочеталась в нём с каким-то непонятным неспокойным предчувствием. Ведь даже Вечноживущие не застрахован от плохих дней. Лисёнок же никак не унимался и требовал обратить на него внимание.

“Несчастный Посредник”, - подумал про себя Минотавр и коснул шёрстки своего старого друга, неожиданно для себя почувствовав укол ослепительной искры. Антураж кофейни зашатался и как свежий холст художника, на который плеснули водой из ведра, внезапно потёк куда-то вниз, меняя свои очертания и цвета.

Минотавр рассчитывал увидеть очередные интерьеры и Знак, который покажет на человека, избранного Фениксом - увидеть всё то, что происходило всегда. И того, кому требуется помощь. Но в этот раз что-то пошло не так и выглядело всё достаточно странно - вместо привычных помещений, залов или заведений, в которых обычно и доводилось ему оставлять карты-знаки для других людей, Минотавр очутился на странном, казалось бы, знакомом острове. Более того - он больше не чувствовал присутствия рядом своего старого спутника - Лисёнка, с которым у них было пройдено неисчислимое количество дорог.

Однако панике он не поддался. Страх всегда играет в подлые игры. Он говорит о том, что ты проиграл, хотя партия ещё не закончена. И даже если ты действительно проиграл, это сиюминутное понятие растворяется намного быстрее и улетучивается за секунды, в отличии от преждевременного страха, который способен душить очень долго.

Разобрать окружающий его ландшафт было непросто - зрение очень сильно подводило, но один из объектов всё же выделялся на горизонте. Конусообразные строения. “Древние гробницы”, как полагали многие. На самом деле - просто шутка молодого Минотавра. Тогда ещё - молодого и полного сил.

Минотавр немного постоял - вслушиваясь в пение птиц и тихий плеск воды. Вдохнул полной грудью чистый воздух, доносящийся со стороны Озера, и направил свои шаги к пирамиде, чтобы узреть последнее доказательство своего одиночества. Последнее доказательство того, что данные пирамиды - сооружение его рук. В пути этом - в пути к собственному творению, к собственной беззаботной юности, он начал думать о том, что пройти этот недолгий путь, конечно же можно. Можно вернуться туда, где ты создавал нечто, где ты когда-то был действительно хорош. Но время не поворачивается вспять. И то, что некогда создал ты служит великой цели - цели вдохновения новых героев на подвиг.

И вот ты стоишь у этой пирамиды, возведённой давным давно. Проводишь по ней рукой. Слёзы слегка наворачиваются на твоих глазах, и ты вспоминаешь знакомый орнамент - дело твоих собственных рук. Избитый сюжет, изображённый на побитой временем глиняной пластине - картины далёких земель, являвшиеся смешной шуткой в адрес людей. Вот она – картина торговой сделки. Некто разгружает свою телегу. Несколько высоких фигур на другой части импровизированной фрески принимали товар – красивые, высокие. Снежи. Те, кого, казалось, он придумал сам. И с кем встретился в Мире Орла в один прекрасный день.

Тот же самый художественный  сюжет он повторял и на другой фреске - именно тогда, когда Лисёнок задал свой главный вопрос:

- Почему же вас - Минотавров - так мало?

И сегодня, спустя невероятное количество лет он был готов ответить своему спутнику, который растворился в воздухе, видимо, навсегда.

- То, что вы считаете нами, всегда было одним.

Всё это было создано им - в разных местах. В разные века. В разном настроении. Лисёнок же - один из многих - наивно верил, что Минотавры - это целый народ. Либо хотел, чтобы в это поверил его спутник. И кинулся на поиски других. На поиски самого себя.

Сегодня же эта отвратительная, но мудрая шутка Феникса наконец-то получила свою концовку и Минотавр наконец-то встретился и с самим собой и с другими. Которыми являлся также он сам - в другое время. В другом качестве.

Солнце заходило и последние его лучи скрывались за горизонтом. Светило, казалось, уплывало в странные глубины, в которых огромный Уроборос прикусил собственный хвост и до сих пор не может этого понять. Минотавр же принял решение остаться здесь подольше. На пару дней. К тому же, способность перемещаться куда-то теперь окончательно пропала - вместе с Лисёнком и желанием к подобным путешествиям.

Так и провёл он свои последние дни в Мире Этом наедине с самим собой. С собственной молодостью и мудростью. Новых карт он больше не создавал, но создавал причудливые Игры с уже имеющимися символами и знаками. Стоит ли создавать лишнее, когда главное уже сделано? Или можно рассчитывать на некоторый покой и прервать вечный бег в поисках ускользающего смысла? Ведь даже Вечноживущим требуется время на отдых. Не так ли?

Аборигены в те годы могли наблюдать за Минотавром, который утренними часами сидел у озера, что находилось прямо под пирамидами. Он был стар и слеп, но проводил все предрассветные часы с толстым фолиантом в руках.

Однажды Минотавр исчез, оставив там, где он любил встречать Солнце, несколько страниц из книги, которую местные назвали книгой Хота-иль-Пау – книгой Восхода над Пирамидами.

Аборигены острова Йиб заинтересовались даром Минотавра и по-своему растолковали иллюстрации и правила игры, которую назвали “Солнце над Пирамидами”. Эта Игра изначально была дарована жителям острова Йиб в начале Второй Эпохи.

Ты – Белая Книга, Источник пути

Другому Героя, а сам ты – иди,

Наполненный тайной: ты - Феникс, ты - Сон.

Здесь Путь твой Героя теперь завершен