Граф Орлок: жажда крови

От семени Велиала родился вампир Носферату,
который живёт и питается кровью человеческой на проклятой земле,
низвергнутый из чрева преисподней ангелами Чёрной Смерти.

На земле нашей живёт немало чудовищ - придуманных и настоящих, диких и жестоких, питающих тягу к насилию и вкусу человеческой крови. И кто-то верит, что всё это сказки. Кто-то другой считает, что отвратительные искажённые создания действительно просыпаются с наступлением тьмы. Тьмы, в которой мы так малы и беззащитны. Тьмы, которая выступает маскировкой хищникам всех возможных мастей.

И о чём мы с вами будем говорить - о фантазии или о реальности? И, если я скажу вам, что образ нашего сегодняшнего гостя полностью реален - вы ведь не поверите мне, правда? Хотя вот они - стопки бумаг на моём столе, десятки открытых в браузере вкладок. И фотографии - много фотографий. В анфас и в профиль, старинные и современные - фотографии вчерашнего дня, на которых эти существа запечатлены в своих ужасающих искривлённых позах с открытыми слюнявыми ртами и ужасными кривыми клыками. Вы, конечно, не поверите мне, как не верили люди всех времён охотникам на чудовищ - порицаемым, называемым шарлатанами. Но проблема охотника на чудовищ только лишь в его неумении убедить праздных зевак.

Профессия эта требует достоверно подчеркнуть факт во вчерашней вечерней газете, прочитать между строк и рассказать изумлённой толпе, что не позднее, чем вчера вечером очередной одержимый кровью слуга смерти отправился в своё страшное путешествие за море, в новые земли, где пока ещё играет музыка и беспечные жители городов и деревень вечерами сталкиваются в таверне обгрызенными стаканами или на сельских танцах со своей единственной - как кажется - любовью. Безжизненные тонкие губы этих чудовищ бескровны. Их мертвенная бледность скрыта в деревянных скрипучих ящиках-гробах, под завязку засыпанных могильной землёй. И только чумные крысы снуют по палубе очередного корабля дураков, согласившегося взять на себя смелость доставить ужасный и опасный груз из точки А в точку Б. Так приходит смерть - бесшумной поступью, лишённой жизни и крови. Так наступает мрак и затихают весёлые голоса. Улыбки сменяет животный ужас. Колонки газет пестрят сообщениями о смертях и убийствах. О массовых помешательствах и чудовищных эпидемиях.

Что видят люди в этих сообщениях - стечение обстоятельств или вмешательство каких-то мрачных тёмных существ, чьи силы черпаются из человеческой жизни и - если быть более точным - из человеческой крови. И течение этой крови, бурлящего полноводного потока - главная задача нашего сегодняшнего персонажа и его последователей. Вот их изображения и даже фотографии. Всмотритесь в эти лица внимательнее...

Впрочем, распознать вампира не так-то просто. Его подкупающее благодушие, его дипломатичность и вежливость нацелены на то, чтобы втереться в доверие, чтобы успокоить свою жертву. Ведь охотник должен быть аккуратным, охотник должен соблюдать определённый маскарад, чтобы не спугнуть трепетную лань. 

Самая удобная маскировка - отрицание собственного существования. Замена старых ветхих замков на комфортабельные дома в дорогих районах города. Но что-то внутри этих чудовищ всё ещё вопит диким зверем и требует больше и больше крови, больше чудовищного ужаса и жертв, которые послужат им ступенькой на уровень выше - ещё выше. Не зря же большинство вампиров сплошь высокопоставленные персоны: графы, бароны, виконты. И их кровавые балы связаны в тугой узел молчанием о собственной природе. Принадлежащие им территории - это охотничьи угодья. И, с помощью коварных интриг, безумств и велеречивых увещеваний территории эти делятся или расширяются. Впрочем, там, где существуют вампиры, всегда найдутся и охотники на них.

Граф Орлок в "Лабиринтах"

История нашего сегодняшнего персонажа начинается с появлением в человеческой мифологии греха. Именно грех отсёк от общего племени чудовищ, которые питаются чужой плотью и кровью. И было это вовсе не во времена Каина, которого по христианским канонам принято считать первым вампиром, а в те времена, когда Каин появился в человеческой мифологии.

Существует тонкая неразрывная грань, за которой наш предок стал больше человеком, нежели животным. Но окультуривание произошло не сразу с появлением нашего вида. Легенды о том, что есть добро, а что зло не сразу вошли в обиход человека. В какой-то момент клыки наших предков были оскалены и выживание было первостепенной задачей.

- Не охотиться за другими людьми - это Закон. Разве мы не люди? Так говорил один из персонажей Герберта Уэллса, житель одного известного всем острова - помните?

И когда-то категорической дифференциации могло не быть вовсе - существуют свои и существуют чужие. И если чужие мешают, если они ведут себя агрессивно, обязательно случится кровопролитное столкновение, в ходе которого множество людей погибнет и такая победа не будет считаться чем-то предосудительным, чем-то неправильным. В философии кровопролития и войны подобная мораль всегда вытаскивается из бабкиного сундука и в ней, как бы это ни было странно, нет ничего непристойного, потому что выживание до сих пор является важнейшей задачей человека в частности и человечества в целом. И я не зря сделал это маленькое уточнение, поскольку от исходов войн зависит будущее вида в целом. И не важно, кто начал и кто закончил. Важны перспективы вида. Потому войну нужно рассматривать исключительно с эволюционной точки зрения.

Но не всегда человеческая кровожадность выражается войнами. Иногда она не имеет никаких логичных объяснений, кроме собственного жуткого удовлетворения. Прочее же человечество имеет стародавнюю традицию прибавить к портрету злодея ещё несколько дьявольских черт и вот перед нами уже не просто садист, а сверхъестественное чудовище. Впрочем, обо всём по порядку.

Наш сегодняшний герой, в культуре известный под множеством названий, такими как стригой, упырь, даханаван, цзянши, морой, начал свой путь в культуре отнюдь не с нуля. Самый культовый, самый известный роман Стокера про вампиров был вторым "большим" произведением в истории, посвящённым тематики ночных охотников за кровью. И хоть вышедшее за четверть века до него произведение Джозефа Шеридана Ле Фаню "Кармилла" в итоге не сыскало такой же популярности, как история о всем известном графе, стоит упомянуть, что оно было первым.

Роман Ле Фаню повествует о Миркалле Карнштейн - Кармилле - вампирше, преследующей девушку по имени Лора. Именно из этого произведения Стокер почерпнёт множество деталей, которые использует в последствии в своём произведении. Позаимствованным окажется даже самый известный на сегодня образ охотника на вампиров Абрахам Ван Хельсинг, прототипом которого станет эксперт по вампирам, некий барон Ворденбург. Сама же Кармилла-Миркалла будет заимствована уже Джозефом Шериданом - мастером рассказов про приведений, кстати - из реальной истории. Её прототипом принято считать Эржебету Батори - богатейшую венгерскую аристократку 16-го века, замешанную в массовых убийствах. Графиня была обвинена в смерти сотен девушек в промежутке между 1858 и 1610 годами. Основными причинами данных жестоких преступлений рассматривается принятие Эржбетой ванн из крови девственниц, которыми она планировала замедлить старение тела и сохранение своей молодости и женской привлекательности.

И вот перед нами уже окончательно формируется этот образ - аристократичный утончённый кровосос, совершающий ночные прогулки по галереям собственного замка. Время будет бесконечно менять его лица и образы. Они, словно в ускоренной перемотке, уже изменяются и образ кровавой графини всё чаще замещается изображением мужских фигур - одиноких и величественных статных красавцев, среди которых множество известных благородных имён. Их истории, со времён Стокера и Ле Фаню разрастутся в целые сериалы, а генеалогические древа своими развесистыми кронами накроют всю Европу. И вот один из родственников нашего героя уже влюбляется в смертную женщину, второй ведёт войну с собственным сыном, присоединившимся к клану охотников на вампиров. Мир совершенствуется и развивается. И в предательском лунном свете уже блестят не только бледные клыки и красные радужки глаз, но также серебряные стилеты, дужки круглых багряных очков, кнуты и серпы, огнестрельные игрушки и прочее множество других присущих нашим героям - и охотникам на них - атрибутов.

Однако, есть в списке этих чудовищ одно, выбивающееся кажется, из всего своего рода-племени. По крайней мере так может показаться непосвящённому в вампирские истории обывателю. На фоне аристократичных баронов и принцесс, использующих не только силу собственной власти, но чары обольщения, наш сегодняшний гость выделяется пугающей и, вместе с тем, тщедушной внешностью - нескладное чудовище от мира возвышенных и прекрасных существ, уродливый носферату, являющийся во снах одной прекрасной особе. Но не станем забегать вперёд и начнём с начала.

Носферату - это прозвище изначально было всего лишь синонимом вампира, предложенным неугомонным ирландцем Стокером. Но разве сегодня гармоничнее прочих не сочетается с этим термином именно образ графа Орлока? Высокая худощавая ломаная фигура с уродливыми торчащими изо рта клыками, абсолютно лысой головой, впалыми глазами, длинным изогнутым носом и искривлёнными когтями - именно таких чудовищ мы привыкли называть термином "носферату". Дракула, Эржбета, Алукард - всё это герои высшего сорта. Их интерьеры роскошны, облики - привлекательны, а образы - романтизированы. И только граф Орлок остаётся для нас персоной нон грата. Ведь грех должен быть красивым, он должен прельщать и любой уважающий себя хищник обязан очаровать жертву. Так мы считаем сегодня? Однако, зачастую хищник - всего лишь дикая собака с жадным до жертвы блеском глаз.

Не последнюю роль в романтизации европейского вампирского облика, конечно же, сыграла политика. Так вы можете вспомнить наше путешествие во Францию времён Жанны Д`Арк, когда в проекте "Лабиринты" мы посещали маршала Франции - богатейшего и влиятельнейшего Жиля дэ Ре, который с лёгкой руки политических конкурентов был обличён в поклонении Сатане и казнён за ритуальные убийства детей. Доказать справедливость данных обвинений, конечно же, достаточно сложно, но все его оккультные ритуалы и всенощные бдения в компании Дьявола и его приспешников выглядят как минимум сомнительно в наш образованный век. Свидетели - в основном прислуга - как мы можем подозревать, тоже прекрасно покупаются и продаются. Потому дают нужные определённым господам показания против своего хозяина. И никаких денег на это не будет жалко, если речь пойдёт о том, чтобы уничтожить такого сильного врага, как союзник Орлеанской Девы, вычеркнуть его из политической гонки и ослабить Францию в целом, уничтожив сильного и до
стойного конкурента.

И вот рука некоего корыстного дельца Томаса Хуттера из немецкого города Висборг, находящегося в данный момент в далёком мрачном замке, затерянном среди вершин Карпатских гор, уже выводит то самое письмо: "Дражайшая Элен! Не горюй, что твой любимый далеко... комары просто безумствуют. Меня укусили в шею сразу два, один укус рядом с другим... " И над всем этим нависла страшная тень чудовищного хозяина трансильванского замка...

Заманить к себе в гости дельца - дело нехитрое. Он ведь и сам заманиваться рад, если речь идёт о наживе или выгодной - очень выгодной - сделке. Первым делом - снова-таки - письмо. Письмо в спокойный сонный Висборг, лично в руки господину Кноку. В нём - просьба. Настоятельная просьба подыскать жильё пороскошнее для искушённого трансильванского землевладельца. И вот трясущиеся от возбуждения губы старика уже шепчут на ухо своему молодому протеже мистеру Хуттеру: "Его Превосходительство граф Орлок из Трансильвании... хотел бы купить домик в нашем маленьком городке... Вы можете неплохо подзаработать. Он хочет симпатичный пустой дом... Вон тот - напротив вас. Предложите ему его!"

Дорога в далёкие Карпаты выдалась не такой простой, как считал юный Хуттер. В ближайшей же таверне, узнав о том, что господин из Германии направляется в замок Орлока, свойственное кабаку веселье поутихло и повисла мёртвая тишина. Недопонимание читалось в глазах местных жителей. Испуганные предрассудками, они отказались отпускать путника в ночь, предупредив, что в окрестностях рыщет оборотень и предложили ему комнату, в которой юноша натыкается на "Книгу Вампиров". Случайно ли или нет это чтиво оказывается на прикроватном столике Хуттера, но вызывает оно у него только приступ весёлого хохота. Оборотни, вампиры? Кнок, назвавший эти земли "страной призраков"? Всё это, конечно же, суеверные бредни, на которых нет смысла зацикливаться. Потому что, пока звенит монета, жизнь продолжается. И эти бедные испуганные люди в таверне - всего лишь суеверные глупцы. Ведь Дьявола не существует. А если он и существует - можно биться об заклад, что даже с ним получится найти общий язык, если сделать ему достаточно заманчивое предложение. Чего изволите, Господин? Недвижимость, роскошь, любовь по сходной цене? У нас есть для вас всё! И необходимости в разрушении мира, конечно же, нет, потому что все его услады и заманчивые предложения доступны каждому из нас - при условиях хорошей кредитной истории, конечно же. Ведь всё имеет свою цену, всё можно продать. И суеверные дурни могут с ночи до утра вглядываться в окна, пытаясь разглядеть там чудовищ. Хороший же торговец видит в этих окнах не порождений адских, а всего лишь клиентов - продавцов и покупателей, договориться с которыми всегда
можно, если условия устроят обе стороны.

Однако, оказывается, что и днём попасть в замок Орлока достаточно затруднительно - возница отказывается везти путешественника дальше, лишь только солнце начинает клониться к закату очередного дня. Но все трудности, как кажется, преодолены, и вот граф за поздним ужином уже обращает внимание на фотографию прекрасной Элен - жены Хуттера. Этот снимок молодой немец постоянно носит с собой, и он действительно вдохновляет пугающего хозяина замка на подписание контракта о покупке дома напротив апартаментов Хуттеров. И это действительно вечный мотив, заложенный где-то в глубине нашего полуживотного сознания - образ красавицы и чудовища, всеобъемлющий спектр человеческих состояний. Ведь если речь идёт о двух красавцах, то этот мир кажется таким обыденным, таким скучным.

Но вот в жизни Орлока соблазнительной жертвой появляется Элен и их с графом гипнотическая связь уже налажена, они чувствуют друг друга через расстояние. Это помогает верной супруге спасти мужа от смерти в костлявых руках вампира, который ощущает важность сохранения жизни Томаса до прибытия последнего в Висборг. И интересно, как бы этот эпизод расшифровал господин Юнг? Вмешательство женщины в процесс поглощения её мужчины чудовищем. Возможно именно здесь Орлок выступает в образе некой тени, которая довлеет на Хуттером. И уже не присутствует в подсознании как индивидуальность, как персона.

И пусть автор и не вкладывал в своё произведение глубокие смыслы, но, как ни странно, любой образчик произведения жанра ужаса может похвастаться тем, что является носителем подобных идей. Восприятие сна, как пространства Смерти, из которого ещё нужно суметь вернуться - в "Кошмаре на улице Вязов" или философия боли, как высшей формы наслаждения, праздник раздражения обнажённых нервных окончаний в "Восставших из ада". Любое произведение жанра ужасов - хочет того автор или нет - будет восприниматься зрителем, как побег от чудовищности окружающего мира и вытесненных за пределы сознания черт самого себя. Наш маленький внутренний ребёнок испытывает стресс и испытывает дискомфорт, когда видит, как беззащитные жертвы погибают одна за другой от руки чудовища - будь то выдуманный инфернальный убийца, животное или вполне себе телесный садист из плоти и крови. Специфика человеческой психики во всём видеть самого себя, проанализировать и оценить, воспринять, как собственное проявление  даже чудовищ, которые, как кажется, прибыли из тех сфер, которые совершенно не подходят для существования человека. Ведь смотреть и видеть можно только то, что ты знаешь. Если знаний относительно образа у тебя нет, то они тут же начнут подтягиваться из аналогий подсознания, доступных зрителю - непосредственному участнику событий.

С "Носферату" же всё намного проще - он создан между двумя войнами. И, как ни крути, учитывая время появления фильма на свет (1922 год) и сознательный перенос автором места действия в Германию (а стоит заметить, что история Орлока - это переосмысленная история Дракулы), уже не кажется таким уж независимым от окружавшей автора атмосферы назревающего коллапса. Немецкое искусство тех лет преисполнено образностью и характерной кризисным временам подвижностью мысли.

В 1920 в свет выходит фильм "Кабинет доктора Калигари", рассказывающий нам о кровожадных похождениях сомнамбулы Чезаре. Сценаристы фильма - Карл Майер и Ганс Яновиц - основным посылом данной пугающей картины считали безумную одержимость жестокостью, которую власть Германии, потерпевшей поражение в Первой Мировой, пытается выпестовать в своём народе. Позже Мурнау снимет «Голову Януса», основанную на всем известной истории доктора Джекила и мистера Хайда, рассказывающей о человеческой силе воли и зависимости от собственной жестокости, которая начинает вырываться из человека всё чаще и всё ярче, стоит только дать ей один малейший шанс. Нужно также отметить, что "Кабинет" стал первым в истории киноискусства фильмом, который передавал на экране изменённые состояния человеческого сознания. А это уже погружение в психологизм. Вероятно, и созданный в том же ключе "Носферату" не так прост.

И вот просоленные мачты уже скрипят на ветру - корабль выходит из порта чтобы пуститься в своё последнее - самое жуткое и опасное путешествие. Небольшая команда бесстрашных матросов решается доставить в Висборг груз из нескольких ящиков. Но в пути что-то идёт не так. И матросы начинают болеть и чахнуть. Они всё чаще видят на судне крыс и, как кажется, груз их, напоминающий более кучу грубо выструганных гробов, каким-то образом связан с появлением хвостатых тварей - разносчиков смерти и заразы. Они ещё не знают, что где-то далеко отсюда, в городке, который является конечной целью их путешествия, спелёнутый по рукам и ногам, запертый за надёжной металлической дверью ушлый делец Кнок уже бьётся в припадке и кричит на разные голоса: "Хозяин! Хозяин приближается!" И вырваться из запертой клетки ему, как кажется, уже не составляет труда. Тогда весь маленький немецкий городок оглашается его полубезумными криками, характерными помешанным кликушам. А где-то в море, погруженные в трюм корабля ящики уже переполняются и лопаются от своего содержимого - множества копошащихся в сырой могильной земле крыс - безумных, пугающих команду и - несомненно - напичканных смертельными болезнями от носа до хвоста.

В одном из этих гробов, хорошо утрамбованный под слоем жирной грязи, забившейся в глаза, уши и нос лежит недвижим наш сегодняшний персонаж. И лишь только панике стоит захлестнуть корабль, как он открывает глаза и поднимается из гнилой утробы жалкой деревянной коробки. Команда в панике. Закалённые матросы не привыкли видеть в трюме своего верного корабля ужасающее чудовище с искривлёнными клыками и пугающим пустым взглядом.

В условиях подобных политических дрязг, словно мёртвый ветер, предвещающий новые недобрые перемены, в сопровождении переносчиков чумы, которая уже скоро зальёт Германию багровыми потоками и приобретёт явный коричневый оттенок, к берегам Германии приближается сам граф Орлок - древнее чудовище - предвестник новых ужасающий событий в родной для Мурнау стране.

Прибытие Орлока в Висборг, ожидаемо приводит к тотальному коллапсу. И удивительно, насколько ярко и живо смотрится этот процесс в фильме, снятом более ста лет назад. Удивительно, насколько точно Мурнау удалось передать воздействие одного болезнетворного агента на всю систему в целом. Так происходит разрушение норм, устоев и порядков, словно разносчики ужасных инфекций, мыслей и идей - разрушительных и страшных - заражают незрелые умы людей чудовищными мыслями, которые транслирует один единственный - хитрый и безжалостный мерзавец, способный уничтожить не только беззаботную жизнь отдельного города, но и целой страны.

И, когда речь идёт о каких-то эфемерных сказках про чудовищ, люди часто обвиняют в кознях и злодеяниях тех, кого им свойственно ненавидеть в силу своих простых житейских измышлений - всегда виноват высокопоставленный граф, барон или иной распорядитель земель, на которых они имеют неосторожность проживать. Но расшитый золотом кафтан или богатая казна не всегда явный признак негодяя. Просто он чужд простым людям. Им непонятны его увлечения и источники дохода, потому в старых перекошенных избах вечерами слагаются сказки о могущественных чудовищах - злобных кровопийцах, которым ничего не стоит смешать свой народ с кладбищенской землёй посредством очередного людоедского указа или кровавой бойни войны. Впрочем, нельзя забывать и о другого рода суевериях, связанных с чудовищами со дна общества - этому явлению также посвящено множество легенд и страшных городских сказок об омерзительных опустившихся согражданах - маньяках, разыскивающих свою жертву на тёмных городских улицах, чудовищных торговцах смертью, которых, как говорят многие, "жизнь довела" до торговли ядовитым белым порошком, который через крысиное сообщество зависимых уже растекается по улицам города, заглядывая в квартиры некогда достойных, в общем-то, граждан города.

Всё это - сказки о чудовищах, не так уж сильно отличимые от сказок про ночных призраков, ужасных мверзей, стирающих внутри человека последние грани рассудка. И что-то есть однородное во всех этих историях, сильное, заставляющее нас опасаться и беречь свой человеческий облик. Ведь человек всегда боялся того, что считал чуждым и непонятным. Но важно - очень важно - отделять зёрна от плевел, уметь найти ту грань, где действительно деструктивное воздействие перемешано с суеверным испугом перед непонятным, необъяснимым. И "необъяснимое" - это не только термин, связанный с мистикой и неким нечеловеческим состоянием, природа которого не укладывается в умах простых смертных. Необъяснимым для нас может являться и то, что просто происходит вне рамок нашего понимания.

Необъяснимое может иметь и позитивные корни - необъяснимая добродетель, не руководствующееся никакой понятной нам логикой решение, оторванное от массового понимания добра и зла. И это очень зыбкое болото, в котором блуждающие огоньки слишком малы и иллюзорны. Однако, преодолев наработанные годами и жизненным опытом - как бы это странно ни звучало - суеверия, мы можем отличить героев от злодеев. Ведь сказки тоже зачастую сочиняют злодеи - сказки про иллюзорное чужое давление на простой люд, сказки про бессмысленность и бесполезность внутреннего развития и чуждые вирусы сознания, которые кто-то, якобы, пытается внедрить в наши головы через средства пропаганды или раскрутку сомнительных информационных поводов и тем.

Завязнув в трясине иллюзий, пестуя своё мышление в сторону идеи "мир должен был перевёрнут" или - того хуже - "разрушен и собран заново", мы становимся таким же графом Орлоком, которого некогда боялись. Не прислушиваемся к биению здорового сердца общества, которое просто хочет жить и быть счастливым. Мы видим идеальный выход из ситуации и начинаем борьбу с тем, что уже много столетий работает как часы - только потому что сами не разбираемся в ходе этого механизма и его устройстве, через укус свой распространяя порчу и заразу неокрепших домыслов.

Томас Хуттер прибывает в Висборг практически одновременно с графом. Его глазам представляется ужасная картина - целые процессии с гробами на плечах. Люди, казалось, сошедшие с картин Брейгеля. Их лица измучены ужасом и горем. Они не понимают, за что на их город и на каждого из них свалилась такая тяжёлая ноша. И пусть всем известно, что страдают, как правило, всегда непричастные, это не выравнивает морщины на их лицах, не поднимает веки на впалых высохших от слёз глазах. И это вечный закон, когда аурой странной чёрной магии вампир, могущественный колдун или прочий распорядитель судеб человеческих огораживает себя от беды. Это выглядит как странный договор, когда переносчик не восприимчив к заболеванию, которое он переносит. И в городе, конечно же, останавливается время. Лишь стучат о чёрные корыта лопаты гробовщиков - единственных, вероятно, невольных
бенефициаров данного скорбного процесса.

И развязка этой истории, конечно же, известна всем - вампир является в дом своей жертвы, находит её спящей. И вот на экранах вашего воображения уже включились те самые архивные кадры - некая высокая невероятно худая тень падает на стену в лунном свете и поднимается по лестнице. Хотя на самой лестнице никого нет. Пальцы её - длинные и кривые - увенчаны страшными когтями, одно их прикосновение открывает дверь в спальню красавицы... И это, несомненно, та самая исполненная эстетичного эротизма сцена, лишённая банальной пошлости. Сцена, в которой чудовище и красавица находятся тет-а-тет - без лишних свидетелей, как говорится. И заговорённая гипнотическими чарами вампира юная Элен уже теряет волю к сопротивлению, а высокая тень, склонившись над ней, вонзает в её горло свои длинные кривые клыки. И время останавливается, пока кровь - несущая жизнь бесценная сила перетекает из одного организма в другой. И, возможно, вы спросите меня причём тут энергетические вампиры? Но разве всё не очевидно?

Во время же этого поцелуя сюжет достигает своей кульминации и каждый - несомненно каждый - участник этого акта получает то, чего он хочет. Даже если жертва оказывается под некими чарами... И даже иначе - ЕСЛИ жертва оказывается под чьими-либо чарами, то чужое желание уже воспринимается ей как своё собственное. И это так важно знать, так важно понимать... Но всё будет забыто, стоит только умелому гипнотизёру щёлкнуть пальцами. Ведь на то он и гипнотизёр, правда? Однако, игра, как с ней частенько бывает, захватывает своего мастера и раба с головой. И тот уже не в силах оторваться от своей жертвы - настолько велика жажда крови, настолько велика страсть, что подобно зазевавшемуся самцу богомола, наш сегодняшний герой уже остаётся в комнате жертвы немного дольше, чем нужно. И звучит этот раскатистый звонкий крик петуха... Над крышами встаёт солнце. И, как положено любому чудовищу, в лучах яркого светила граф Орлок навсегда обретает упокоение. Физическая оболочка его превращается в пыль и эпидемия, как страшный сон, отступает. Красавица, конечно же, выживет. Ей на помощь придёт любящий муж и местный аналог доктора Ван Хельсинга барон Ворденбург. Ну вы, конечно же, помните...

Но стоит ночи вновь опуститься на город и тень нашего сегодняшнего персонажа мелькает, кажется, то тут, то там - страшными байками и историями воскрешая в нашем хрупком сознании образы тех, кто охотится по ночам. И каждую ночь люди запирают покрепче двери, стараются не выглядывать в окна, где в неверном свете уличного фонаря на углу дома может причудиться что угодно. Ведь ночь - время, когда наши страхи оживают. И только тот, кто примирился со своими страхами и видит не только собственный свет, но и собственную тьму, способен сохранять спокойствие в условиях первобытного пугающего мрака.

Также не спит и она. Подобно персонажу Булгакова - Ивану Николаевичу Бездомному - открывает она окно, и пол заливает холодной белизной лунная дорожка. И мучают её не мысли об ужасном укусе и чудовищном поцелуе смерти, но некая необъяснимая тоска. Но ночь свежа и пуста. Ночь безмолвна. Поэтому боль её отныне навсегда останется только у неё в груди. Ведь страсть - пусть и чудовищная, пусть и донельзя извращённая - частенько поселяется в сердцах тех, кто хотя бы однажды ощутил её. И кажется, что где-то в углу комнаты уже промелькнула серая крысиная спина. Но это только иллюзии, страшный сон, в котором, отныне, Дьявол имеет над ней полную власть.