Граф Сен-Жермен: Маски и Отражения

<...Я встретил путника; он шёл из стран далёких
И мне сказал: вдали, где вечность сторожит
Пустыни тишину, среди песков глубоких
Обломок статуи распавшейся лежит.

Из полустёртых черт сквозит надменный пламень,
Желанье заставлять весь мир себе служить;
Ваятель опытный вложил в бездушный камень
Те страсти, что могли столетья пережить...>

Перси Шелли. "Озимандия"


Что является мерилом срока человеческой жизни? На такой, казалось бы, простой вопрос существует достаточное количество разнообразных версий. Первая - ну конечно же! Человек жив, пока он физически доступен. Вторая версия с налётом дешёвой эзотерики: человек жив, пока его можно извлечь для беседы из каких-либо состояний, нам ещё недоступных. И третья, литературная: человек жив, пока люди не видят начала и конца его истории.

В мире людей не так много бессмертных персонажей. В основном это художники и поэты, писатели и режиссёры, которые умирают долго и мучительно, понемногу уходя в небытие вместе со своими произведениями, уступая своё место негласным приемникам. При помощи данного наследия действительная жизнь человека увеличивается на неопределённый срок даже после его смерти. Как, говорил Азазелло: "Разве для того, чтобы считать себя живым, нужно непременно сидеть в подвале, имея на себе рубашку и больничные кальсоны?" Перефразируя классика можно сказать иначе: "Рубашка и кальсоны - не достаточно, чтобы считать себя живым." История человека проста: сначала он рождается и какое-то время в его жизни (в лучшем случае развития событий) присутствуют родители. Дальше мы ищем прочих зрителей, перед которыми можем проявлять реальность своего существования. Но не у всех это получается. И, как результат, мир наполняется в том числе и людьми забытыми. Теми, кто одинок, до кого никому нет дела. Вот и получается, что более жив тот, кто сумел составить многовариативный миф о себе. Чтобы быть живым, мало всего лишь засыпать, просыпаться и ходить на работу. Чтобы, фактически, умереть, достаточно оставить мир в покое, стать поборником этого покоя. Не нарушать его. Следуя логике старой шутки: "Покойник - тот, кого все, наконец, оставили в покое". И если не хочется быть таковым, есть шанс прожить дольше. Стать тем, о ком вспомнят. Тем, кто оставит материальное или информационное наследие. И если даты твоего рождения и твоей смерти находятся под огромным сомнением, даже самый здравомыслящий человек предположит: "К сожалению, невозможно установить точное время смерти, потому нельзя быть ни в чём уверенным". И сразу вспоминается история кардинала де Роана, беседовавшего с камердинером нашего героя и уже получившим от него этот странный ответ: "О нет, монсеньор, это было ещё до меня. Ведь я служу господину графу всего 400 лет…" И вот вам, для начала, самый простой и дешёвый секрет нашего героя - секрет бессмертия. Чем-чем, а уж этой маленькой и пошлой тайной поделиться не жалко.

Граф Сен-Жермен в "Лабиринтах"



И вот перед нами знатный господин без особых "опознавательных знаков". Вскормленный последним из великого рода - герцогом тосканским Джаном Гастоне Медичи. История этого героя... не начинается. Начала ей нет и единственное, что можно уверенно сказать о раннем детстве нашего персонажа - он знал свою мать. В одной из последних бесед, со слов самого Сен-Жермена, он получил от неё в подарок кулон. Вот этот самый, который болтается на запястье. В кулоне - её портрет. Но никто из высокопоставленных особ Европы так и не различил в нём знакомое лицо.

Сен-Жермен однажды в беседе с ландграфом Карлом Гессенским упомянет о своей принадлежности к трансильванскому роду Ракоци и назовёт Ференца II Ракоци отцом. Эту историю происхождения странного графа на данный момент принято считать самой правдоподобной. В письме королю Дании и Норвегии Фредерику V он скажет: "По мужской линии я веду свой род от младшего сына короля, царствовавшего в восьмом веке… Мои беды и беды тех, кто был свидетелем моего рождения, принуждают меня умолчать об Отчизне моей и подлинном Имени…" И данная информация, естественно, опровергает общепринятую принадлежность Сен-Жермена к Ракоци, взошедшим на престол только в 16-ом веке. Также нашего сегодняшнего героя называли внебрачным сыном португальского, короля либо принцессы Пфальц-Нейбургской, вдовы последнего испанского Габсбурга. В любом случае нужно понимать, что хоть происхождение Сен-Жермена выяснить так и не удалось никому, он имел достаточно богатых и влиятельных родственников, от которых, видимо, ему и досталось неплохое образование и некоторые богатства. Богатствами своими, что не свойственно многим авантюристам, Сен-Жермен не разбрасывался - жил достаточно скромно, деньгами не сорил. Одна из камеристок Жанны-Антуанетты Пуассон, более известной как Маркиза Помпадур, скажет, что граф одевается "скромно, но со вкусом". Примерно те же характеристики звучали из уст прочих свидетелей Сен-Жермена. Короли и их придворные, вся Европа говорили только о нём. Неизвестно откуда появившийся мужчина, о котором кроме скромных комментариев Гастоне ровным счётом никто не знал ничего, прекрасно играл на скрипке, владел французским, английским, немецким, итальянским, испанским, португальским, голландским, русским, венгерским, турецким, китайским и арабским языками.

В 1750 году наш герой появляется во Франции. Если следовать его приблизительной биографии, которую всё-таки попытались составить историки, ему было от 38 до 59 лет от роду. Все двери графу были открыты. И то тут, то там слышались истории о его обучении при дворе Надир-шаха, ошибочном аресте в Англии, жизни в Вене и дружбе с премьер-министром императора Франца I. И вот, по приглашению не кого-нибудь, а самого маршала Франции Бель-Иля, знатный господин уже посещает Париж, знакомится с сильными мира сего, которые поражены и загипнотизированы странным состоятельным человеком без отчизны.

Неизвестно почему, но именно ему - приезжему из далёких земель, совершенно неизвестному господину, Людовик XV поверит на слово. Дело в том, что Сен-Жермен, чья слава шла впереди него самого, слыл достаточно неплохим алхимиком. По слухам, он умел плавить бриллианты, получая из множества мелких один крупный. И именно поэтому сам король Франции доверил ему исправить дефект на одном из алмазов в своей коллекции. Граф примет алмаз в работу. И после этого восторженная мадам Оссе будет сбивчиво описывать ликования короля, которому тот же самый камень вернули без малейшего изъяна. Также мастерство странного умения графа поддерживалось его острым интеллектом. Энциклопедист Гримм напишет об этом следующее: "Граф Сен-Жермен считается человеком весьма разумным. Химию и историю он знает, как эрудит. Ему свойственно припоминать важнейшие события древних инков и преподносить их с блеском, живостью и чисто аристократическим мастерством как анекдоты современности." Его волшебство граничило с безумием. Он рассказывал публике о самых сокровенных деталях жизни апостолов, рассказывал о своём знакомстве с Христом, а также многими правителями, которые умерли уже достаточно давно.

Впрочем, вызывавший пересуды, Сен-Жермен был действительным гением. Он, казалось, ничего не получал со своих басен, но состояние его следовало за ним по пятам, будто бы не уменьшаясь. Граф виртуозно играл на скрипке, был знаком с Джеминьяни и Глюком, поговаривали, что граф владел гитарой. Среди вокальных сочинений Сен-Жермена - английские песни и итальянские оперы, среди инструментальных - шесть трио-сонат. Благодаря своей находчивости граф создаёт уникальные фосфоресцирующие краски, которыми пишет великолепные (по свидетельствам очевидцев) картины. И уж если он и не умеет получать золото алхимическим путём, то точно умеет получать невероятно стойкие краски для тканей, а также создавать зелья, которые "не уберегут от старения, но продлят молодость". И те из придворных барышень, что использовали чудо-снадобья Сен-Жермена, уверяли, что чувствовали, как их старение замедляется. По результатам этих и прочих экспериментов, граф отправляется в королевский замок Шамбор, где получает из рук его высочества сто тысяч франков и собственную алхимическую лабораторию.

Наследие - это то, что остаётся после нас в любом из вариантов: культурном, историческом, текстовом или мифологическом. Время смыслов прошло, и стоит признать, что создать из себя целую историю становится намного проще. Войти в историю сейчас не составляет труда. Сложнее в ней остаться. Можно быть персонажем мема и тебя сделают звездой независимо от твоего желания. Можно привнести новые смыслы и новую мифологию. А мифологию можно базировать как на правде, так и на лжи. Только пытайтесь лгать настолько искусно и нагло, чтобы ваша ложь была не только не проверяемой, но и возмутительной. И тогда все узнают о вас, как о великом шарлатане. Но некоторые увидят в Вас действительного гения. Людям нужно что-то потреблять. Когда ты становишься центром внимания, толпа зевак обступает тебя со всех сторон. А там, где существует высказанное мнение, обязательно существует оппозиция ему.



Стать известным легко. Просто не у каждого хватает амбиций. Изначально ты должен войти в доверие к людям. Вращаться вокруг тем, которые интересны им. Даже если тебе они невероятно скучны. И когда ты примелькался на публике, когда ты верно оценил свою аудиторию, ты проворачиваешь трюк с превращением навоза в золото. И абсолютно не важно, как ты делаешь это - обманываешь ли толпу, либо кропотливо учишься древнему мастерству у великих алхимиков. Важно то, что ты совершишь невероятное. Кстати, в последнее время в моду вошло обратное превращение - золото превращают в навоз. Это намного проще и честнее, потому что уронить легче, чем возвысить. Вы просто подчищаете иллюзии, которые окружают определённое явление или конкретного человека. И, вуаля! Вы уже хватаете публику за заячьи уши, пока она пристально следит за морковкой, и прячете её себе в шляпу. С этой удивлённо-безумной толпой вы, отныне, вольны делать всё, что пожелаете. Это второй секрет, который вам стоит знать. Секрет успеха. И если вам будут предлагать другую его трактовку - не верьте. Только через тренды и только при помощи провокации. Не существует тех тропинок, которыми ходили другие и которые ещё работают. Схема работы династиями на одной и той же должности не будет функционировать вечно. Рисунок пути к успеху подобен пути лосося, который витиевато идёт вверх по течению на нерест. Колеи не существует. Вечная смена элементов, эффект бабочки и желание успешных мумифицироваться на вершине собственного Олимпа ведут к тому, что нет двух одинаковых дорог к славе. Но есть общий принцип, о котором мы говорили выше...

И вот граф уже показывает Людовику XV то самое зеркало, что будет известно позже как зеркало Сен-Жермена. В нём монарх увидел судьбу своего внука - обезглавление дофина, последнего из династии Бурбонов. Будут ходить слухи, что великий авантюрист Калиостро встретится с графом и будет им посвящён в тамплиеры, а также разузнает у него рецепт вечной жизни. Калиостро будет рассказывать, что лично видел пузырёк с зельем бессмертия в руках графа. И после этого легенды про общение Сен-Жермена с Христом и апостолами заиграют новыми красками. Потом, в Турнэ, с графом встретится Джакомо Казанова. До этого Казанова уже виделся с Сэн-Жерменом и остался им не впечатлён. Джакомо напишет в своих письмах: "Этот необычайный человек (Сен-Жермен), прирожденный обманщик, безо всякого стеснения, как о чём-то само собою разумеющемся, говорил, что ему 300 лет, что он владеет панацеей от всех болезней, что у природы нет от него тайн, что он умеет плавить бриллианты и из десяти-двенадцати маленьких сделать один большой, того же веса и притом чистейшей воды." На сей раз Сен-Жермен, человек без возраста, встретит гостя в длинном восточном платье, с бородой до пояса, с костяным жезлом. На рабочем месте графа будет стоять множество тиглей и прочего алхимического скарба. И вот эта монетка в 12 су. Положив на неё маленькое чёрное зерно, наш герой разогревает её паяльной лампой. И, через минуту, в руках у оторопевшего Казановы, не сводившего глаз с процесса алхимической трансмутации, уже лежит остывшая золотая монета. Но самое прекрасное, что именно золотая монетка в 12 СУ! Через несколько месяцев эту монету у Казановы перекупит маршал Кейт, заинтересовавшись диковинкой, а сам Джакомо заметит: "Как ни странно, как будто помимо моей воли, безотчетно граф изумляет меня, ему удалось меня поразить…"

И вот он - человек, чья внешность с годами не меняется. Чьё имя, несомненно, псевдоним. Появляющийся в обществе с неизменным сундучком драгоценностей. Скрытный любитель красивой жизни. И если у бедняги Джузеппе Бальзамо денег категорически не хватало и он, великий граф Калиостро, был схвачен за банальную кражу, то у Сен-Жермена деньги чудесным образом водились постоянно. И причиной тому была не только банальная дружба с высокопоставленными чиновниками. Казалось, что этот видный мужчина действительно проводит свободное время за трансмутацией металлов. Но никаких подтверждений, как и никаких опровержений данному факту, обнаружить не удалось. Впрочем, легенды вокруг себя создавал не только сам граф. Некоторые пожилые завсегдатаи светских встреч, боясь показаться сумасшедшими, иногда акцентировали внимание на том, что вот этот мужчина уж больно знаком им. Где же они могли видеть его раньше?.. Ах, да! Конечно же! На приёме у Короля-Солнца. И все присутствующие также стекали на пол, как и в моменты, когда Сен-Жермен в запале излагал такие исторические детали, свидетелями которых быть просто не мог.

Графа уже наблюдают не только во Франции. Слухи расходятся быстро и выясняется, что граф Беллами, маркиз де Монферат, граф Уэлдон, граф Цароги, генерал Солтыков, принц Ракоши и граф де Вельдон, представители абсолютно разных народностей, похожи друг на друга как две капли воды. И, все вместе, почти неотличимы от любимца всей Франции графа Сен-Жермена. Однако, Париж не станет его последним пристанищем. Да и существует ли оно вообще? В 1760 по неизвестным причинам, коих могло существовать множество, Сен-Жермена выдворяют из Франции. Одной из возможных версий смены милости короля на гнев могли стать интриги и политические игры, которые, вовлечённый в политику Семилетней войны, вполне мог прокручивать Сен-Жермен.

И вот он - легендарный персонаж в своём новом странствии. Выныривает из пучины истории то в Лондоне, то в России, с одной только целью - ещё крепче сгустить туман вокруг своей персоны. И кто-то поговаривает, что именно граф, посетив Россию по просьбе художника Ротари, помог совершить переворот, который переведёт к власти Екатерину II. По крайней мере, биограф графа П. Андремон утверждал, что под личиной авантюриста Джованни Микеле Одара скрывался именно он. Но, естественно, тут же находятся историки, которые это отрицают, и сразу после всплывают факты "хорошей дружбы" между Сен-Жерменом и графом Григорием Орловым. Которые, как вы понимаете, тоже не могут быть восприняты однозначно.

Потом будет посещение Германии - с великим алхимиком захочет познакомиться сама принцесса Амелия. Потом Сен-Жермен будет примерно шесть раз появляться в Голландии, где пару раз остановится в замке Цоргфлит. Также в Германии, в Нюрнберге маркграф Брандербург-Ансбахский станет свидетелем удивительной сцены - встречи Алексея Орлова-Чесменского и Сен-Жермена, прибывшего на встречу одетым в форму русского генерала. Во время встречи гость из России обнимет своего собеседника и будет называть его "caro padre" ("дорогой отец")... И узлы сплетаются в один удивительно невероятный узор, как вы видите. Узор, распутать который не под силу тем, кто лично не знал графа.



В человеческой истории и в человеческой психологии существуют примеры невероятных загадок. Человеческая фантазия безгранична. И стоит только начать играть с ней в мифологию, как она тут же вовлекается в этот интереснейший процесс. Даже обычный человек, представив миру немного выдуманных или преувеличенных, но, без сомнения, невероятных фактов о себе, даёт пищу окружающему его социуму для выстраивания причудливых замков вокруг его истории. И у каждого есть знакомые, которые начинают такую игру. Они позиционируют себя как путешественников, сталкеров, великих Игроков и Магов. И заявляя "Я - маг!" вызывают невероятную волну обсуждений и осуждений. Более всего в развитие таких историй вносят скептики. Когда кто-то, чувствуя свою правоту, выстраивает невероятно сложные и логичные доводы по развенчанию чужого мифа, миф становится ещё крепче. Потому что на каждый довод найдёт контрдовод. Нелепый, невероятный, привлекающий ещё больше внимания. Когда художник пишет отвратительную или просто ложную картину, критика срывается с цепи, чем обозначает рамки существования определённого героя. И вот основная фишка любой картины жизни - её рамки. Грамотный и искушённый мистификатор знает, что оказавшись в рамках, ему необходимо продолжать ткать своё полотно на стенах, чтобы выжить и не оказаться классифицированным, определённым. Жёсткое определение, жёсткая классификация любого творчества, выкапывает для него невероятно глубокую могилу. И у художника существует два выхода - либо лечь в эту могилу, либо продолжить борьбу с критиками, всё расширяя и расширяя виньетки и узоры вокруг своего творения, разбивая в прах те рамки, в которые его хочет загнать общество. Эта бесконечная борьба рано или поздно закончится победой критиков и полным уничтожением автора, если он не сможет организовать пространство, которое будет вылезать за привычные рамки форм даже после его смерти. Ведь после физического растворения автора в алхимии смерти вступает в действие другой закон - закон отражения и масок, которые множат, разбивают на части и дорисовывают спрута творчества до невероятных, космических размеров. После смерти Сен-Жермена останутся его мифы, охарактеризовав которые, критика могла убить лицедея. Но гениальное творчество тем и гениально - оно прорастает через все лабиринты сознания, всегда найдётся тот, кто заявит критику: "Нет, вы не правы!" И очередными виньетками дополнит работу мастера, обеспечив ему ещё немного времени на существование и право являться гением.

И вот, после длительного путешествия по Европе, следы единого Сен-Жермена уже теряются. И биография графа разделяется на две. Всем историкам известны факты, которые помогают уверенно сказать: Сен-Жермен проживает у покровителя алхимиков, ландграфа Карла Гессен-Кассельского и работает над изобретением натуральных лекарств и красителей. После серии опытов он уедет в в Эккернфорн, в Гольштейне, где благополучно умрёт 27 февраля 1784-го. Карл Гессенский в «Мемуарах о моем времени» подтвердит эту информацию, хотя сам будет находиться не в Эккернфорне, а в Касселе. Похороны будут произведены 2 марта того же года, а место захоронения величайшего алхимика останется неизвестным.

Второй Сен-Жермен, по заявлениям уже других лиц, имеющих удовольствие общаться с ним в тот период времени, удаляется в Шлезвиг-Гольштейн, где живёт в собственном замке, ведёт практически затворнический образ жизни и лишь спустя несколько лет уедет в Кассель, где снова умирает, но, якобы, уже в 1795 году. Могилы второго графа также обнаружено не будет.

Через год после своей первой смерти граф объявится на собрании масонов в Париже в 1785-ом году, о чём будет свидетельствовать перечень присутствующих на этой интереснейшей встрече. В этом же году (по некоторым упоминаниям - годом позже) некоторые видят его на приёме у Екатерины II, после чего граф появляется в Париже в 1793 году. В 1814-ом (а по другим упоминаниям в 1821-ом) аристократка мадам де Жанлисс, в молодости прекрасно знавшая графа, встречает его на Венском конгрессе.

В Париже британец Альберт Вандам встретит Сен-Жермена уже после смерти всех современников алхимика. Он, конечно же, мог ошибаться, но "человек с портрета", обладающий многими незаурядными знаниями, владеющий рядом иностранных языков, будет похож на покойного, как две капли воды. Впрочем, помимо этого случая, больше никто и никогда не встретит странного майора Фрэзера, иных упоминаний о котором в истории так и не сохранилось. Последние и самые безумные по своей нелогичности встречи с графом будут датированы 1939-ым годом и также произойдут в Париже.

Но, позвольте, должны же быть и документальные источники? И они будут! В формате популярных в то время мемуаров. Вот, например, любопытнейшие воспоминания графини д’Адемар, которая долгое время была фрейлиной королевы Марии-Антуанетты. В них рассказывается о встрече графа с последней и его предостережениях относительно французской революции за целых 12 лет до взятия Бастилии. Эти записи, которые многие называют подлогом шарлатанов, расскажут нам о явлении графа в самые знаковые для французской истории периоды: в день казни Марии-Антуанетты, накануне переворота 18 брюмера, на следующий день после расстрела герцога Энгиенского и в канун убийства герцога Беррийского. Последнее событие, к слову говоря, имело место быть в 1820-ом году.  С Сен-Жерменом, по её собственным уверениям, будет лично знакома Елена Блаватская, признающая его как одного из Великих Махатм, "тайным властителем Тибета". Существует также картина, которая изображает их вместе. Елена Рерих писала: "Сен-Жермен руководил революцией, чтобы посредством ее обновить умы и создать единение Европы." Но до сих пор ведущей версией в происхождении графа, конечно же будет так называемая "венгерская" версия. Он прекрасно объяснила бы его богатство и связи с сильнейшими людьми мира сего. Но, к сожалению, Ференц II Ракоци, которого приписывают в отцы алхимику, никогда не был женат на "матери" Сен-Жермена графине Текели и имел только одного сына, которого звали Леопольд-Георг, и который умер в возрасте 4 лет. И, поскольку версий категорически много, стоит упомянуть ещё одну. Самую важную и, мифологически, самую вкусную.

В 1602-ом году епископ Шлезвига Пауль фон Эйзен встречается с человеком, который называет себя Вечным Жидом. Его зовут Агасфер. Лично Иисусом он обречён на вечное путешествие до Второго Пришествия Христа. Вечный Жид - один из тех образов, в которые люди часто "упаковывают" нашего сегодняшнего героя. И нет ничего странного в том, что сегодня не появляются свидетели алхимика Сен-Жермена. Имя его для современной публики осталось в веках. Как легенда, как многоликое предание о человеке без возраста и, как кажется, без права на смерть. Все, кто мог узнать в случайном прохожем невероятного графа, давно растворились во времени. Их имена, отныне, достояние истории. Но многие утверждали - мрак могилы, недоступен нашему сегодняшнему герою. И мир, населённый легендами и преданиями, возможно, до сих пор рассказывает сказку о бессмертном графе. О том, кто в картине новых дней и новых обстоятельств, обличённый в маску современного властителя умов и одетый не хуже любого светского льва, всё ещё продолжает своей алхимией менять наши умы и сердца. О человеке, который вспоминает легенды про самого невероятного путешественника - про самого себя.