— Ты всегда носишь с собой чемоданчик?
— Че... Чемодан. Мой портфель? Да, как правило.
— Разве он важнее, чем, скажем, шарик?

Детство - невероятная пора, в которой каждый из нас приобретает первый опыт знакомства с миром. И первое действие, которое ребёнок принимает по отношению к миру, это - игра. Мы знакомимся с окружающей нас природой, в поисках нового придумываем себе друзей и, конечно же, персонифицируем игрушки. Любимые игрушки - это вообще самые лучшие друзья каждого из нас не только в детском, но и в сознательном возрасте. Каждый из нас до конца своей жизни носится со своими смешными игрушками и не может от них отказаться. Только качества, которые мы приписываем этим игрушкам, понемногу меняются. И мы отказываемся от самого понятия "игрушка", что, кстати, очень верно. Нет, играть мы не перестаём. Мы перестаём получать удовольствие от своих взрослых игр. Потому что от детских они отличаются тем, что они, как правило скучны, надоедливы и тоскливы. И вряд ли найдётся такой человек, который скажет, что ни разу в жизни не сожалел о том, что повзрослел. А если вы ещё не готовы уверенно заявить об этом - просто подождите. Ваша жизнь ещё будет долгой и интересной. И неизвестно в каком возрасте к вам придёт это понимание. Но оно иногда приходит. И не обязательно вам хочется снова стать пятилетним. Просто вы начинаете иногда вспоминать свои игрушки. Фильмы и мультфильмы, которые смотрели когда-то давно в детстве. И складываете все эти воспоминания в уютный уголок своей памяти, в который будете возвращаться в минуты отчаяния и кризисов. Вы уже пробовали играть во взрослые игры. Они интересны до поры, ставки в них высоки, а выигрыш, как правило, абсолютно незначим. Вместо счастья за очередную победу нам предлагают валюту, за которую счастье не купить. Или фиктивный брак, который не принесёт удовольствия никому, а просто создаст новую игру, в которой двое пытаются использовать друг друга в необходимых им сферах жизни. Или брак счастливый и добрый. Тёплый, как стакан молока перед сном. Мягкий, как виртуозная психотерапия. Целебный. Но всё-также возвращающий нас к пониманию, что мечта залезть на самое высокое дерево во дворе так и осталась мечтой. С возрастом пришлось от неё отказаться. Помните ту шутку: "Сначала мы нужны родителям, потом мы нужны супругам, потом мы нужны детям, а потом уже нам нужен валидол"?

Но когда захлопнулась та дверь в прекрасный мир детства? Когда мы осознанно поиграли в последний раз со своей любимой игрушкой? И вспомнить это, наверное невозможно. Мы просто взяли своего любимого игрушечного медведя и посадили его сначала на кресло, чтобы вернуться к нему позже, потом на шкаф, потому что он занимает место, а потом и вовсе спрятали его в старую пыльную коробку в кладовке, потому что играть в него уже не хочется, и он просто занимает место, выглядит глупо. И в эту минуту рука наша не дрогнет. У нас есть более взрослые и крутые игрушки - приставки, различные гаджеты, мобильные телефоны и, конечно же, компьютеры. И сперва всё это дико круто и доставляет нам удовольствие. Он-лайн игры поражают, одиночные игры сплошь пестрят захватывающими сюжетами и невообразимой графикой. Но, со временем, когда эта игра превращается в дурную привычку, мы вспоминаем как было раньше - во времена, когда мы только начинали надевать на свои глаза мониторы современных развлечений. А потом вспоминаем и забытого медведя. И столько тепла рождается в нас, столько старых эмоций пробуждается, что хочется достать его из пыльного ящика и вспомнить его имя. Да, мы иногда забываем как зовут наших детских друзей. А вы помните имя хотя бы одной своей любимой детской игрушки?

Кристофер Робин в "Лабиринтах".

Сказок ведь не бывает. Давайте признаем это. Не существует все этих принцов и принцесс, о которых нам рассказывают в детстве. Сказка - ложь. И в ней нет никакого намёка. В ней есть всего лишь один полезный совет. Совет, который может помочь нам, если мы будем находиться на краю.

Человек ведь очень странное животное. Он наивен и прост. Он верит в счастье, верит в дружбу, верит в любовь. В те категории, которые сам, в общем-то, и придумал. Существование которых невозможно подтвердить, невозможно измерить, невозможно оценить. Изначально такой безразличный к нам мир мы раскрашиваем радугами и прекрасными сказочными пейзажами, которые для многих становятся вечной реальностью и формируют великовозрастных Незнаек, ждущих чуда и верящих в то, что падающая с неба звезда действительно поможет сбыться их желанию. Точно также мы верим в счастье, верим в дружбу, в людей. И хотим встретить тех самых, придумываем себе любовь... Но забываем об одном правиле: чудеса случаются только тогда, когда мы сами их творим. Нет в мире кнопки "сделать всё хорошо". И если вы хотите, чтобы ваша жизнь была удивительным приключением, научитесь этому непростому искусству - искусству чудотворства. И история нашего сегодняшнего персонажа - прекрасная тому иллюстрация.

Почему даже самое тяжёлое детство многим кажется счастливее осознанных взрослых лет? Многие установки и неврозы, конечно же, идут из этого самого возраста, но, если разобраться, почти все, кто в детстве не пережил серьёзных трагедий, мечтают вернуться в эту прекрасную пору. В шесть лет всё было здорово. В семь лет перед нами открывался большой мир нашего двора, который мы с нашими друзьями могли исследовать сами. Когда мы смотрим на наши детские фотографии, нам всегда становится радостно и немного грустно. Мы переживаем за будущее этого ребёнка. В те времена мы жили в собственном мире, на нас ещё не висели так крепко хомуты страхов, мы верили во что-то лучшее. Мы даже не думали, что всё может быть иначе, что уже скоро жизнь накидает этому ребёнку столько проблем и забот, что хватит сторицей. Существуют ли вообще взрослые люди, или это просто коктейль из ответственности, испуга и неуверенности так меняет наше восприятие мира? И ответ, конечно же "Нет". Никаких взрослых не существует, но с возрастом мы действительно становимся другими. Из года в год мы устанавливаем в себя всё новый софт, который необходим для решения появляющихся у нас проблем. И наступает момент, когда последняя детская игра удалена с жёсткого диска нашего мозга. Тогда мы готовы к любым неприятностям и функциональны. У нас есть программы для общения, у нас есть программы для работы, судоку для досуга. Но иногда каждому из нас не хватает той самой компьютерной игрушки с разноцветными шариками, рядочки которых так забавно убираются. Мы роемся в списке установленных внутри нашей черепной коробки программ и обязательно найдём какой-нибудь хлам, который был установлен на пять минут "просто проверить как он работает" и с тех пор начал занимать место в оперативной памяти. Нужно было вовремя его удалить, давным-давно создать папку "Мечты" и установить туда эту несчастную игру про шарики. И радовать себя детскими незамысловатыми установками. Давать себе отдых. Спускать пар. Иначе помаленьку мы придём к такому состоянию, что устанем от всех наших суперкрутых программ и наворотов. И нам будет скучно заходить в них. Мы потеряем азарт в работе, если не будем давать разгрузку своей несчастной голове.

Наш сегодняшний герой должен был родиться девочкой. По крайней мере так считали его родители и даже выбрали для него имя Розмари. Но когда на свет появился мальчик, было решено назвать его Бобби. Потом Алану Милну показалось, что имя Бобби совсем "не звучит" и малыша назовут Кристофер Робин, хотя в быту то и дело будут обращаться к нему Бобби. Бобби Мун - из-за сложности мальчика с правильным произнесением его фамилии.

Алан Милн, прошедший войну, заработает серьёзное посттравматическое расстройство, которое будет проявляться время от времени в его дальнейшей жизни. Алан абсолютно не умел проводить время с ребёнком. Он не знал о чём с ним нужно говорить в какие игры играть, потому выдумал себе другого идеального сына, которого и поместит на страницы своих произведений. Алан также придумает ему идеального друга - плюшевого медведя Винни-Пуха, названного так в честь медведицы Виннипег из Лондонского зоопарка. Первые упоминания о забавном плюшевом медведе появятся в стихотворении "Когда мы были совсем маленькими", которое появится на свет, когда Кристоферу будет четыре года. К его шести годам Алан уже напишет несколько рассказов о приключениях своего сына и его маленького плюшевого друга. В работе ему помогала жена Дороти. Она служила переводчиком с детского языка на язык Милна, играла с сыном и пересказывала чудаковатому и такому серьёзному Алану все желания и мечты маленького мальчика. Милн же пишет свои забавные истории словно ведёт дневник. Одну из книг про Кристофера и Винни он, за неимением лучшего варианта, назовёт "Теперь нам шесть". По началу малыша, конечно же, забавляли милые истории его отца. Ему нравилось быть главным героем книги, ему нравилось быть сказочным героем. Но когда Кристофер пошёл в школу-интернат, в которых обычно учились дети достаточно состоятельных родителей, он столкнулся издёвками и насмешками сверстников. Дома он всё ещё продолжал любить своего плюшевого друга и истории о нём - у него и самого был плюшевый мишка Эдвард и было очень забавно переносить на него образ Винни. Можно было играть в новые игры про приключения медвежонка и его хозяина - единственного мальчика в волшебном лесу. Пока что он ещё не столкнулся с проблемой, которая будет тяготить его ещё очень долгое время - Кристофер не знал, что маленький мальчик из книжки практически украдёт его имя и его жизнь. И было ли это действительно так? Может ли случиться, что не взрослый серьёзный человек обидит живущего внутри него ребёнка, который, как ни крути, время от времени, но хочет поиграть, порезвиться и подурачиться, но он - маленький негодник - заиграет серьёзного мужчину до нервного срыва?

Задача состоит в том, чтобы соблюсти баланс между взрослыми установками и установками детскими. Когда наш внутренний мир засорён ворохом ненужных программ, и мы не хотим их удалять (либо забыли, что вообще принесли в свою жизнь), нам становится скучно жить. Отсюда берёт свои корни любовь к азартным играм. Отсюда произрастает инфантилизм и восприятие мира, как большой мягкой игрушки, которая не причинит нам вреда. Срединный путь и баланс, как бы очевидно это ни звучало, всегда должен соблюдаться. И именно тогда мы находим то состояние, в котором можем и нормально отдохнуть и нормально поработать. Ведь переломы случаются в обе стороны. Когда человек загоняет себя работой, которую пусть даже очень сильно любит, случаются срывы, приводящие его в длительное нерабочее состояние. Мы уходим в отрыв и сутками просиживаем за сериалами, играми, алкогольными и сексуальными утехами, просто задвигая в дальний угол всё то, что нам надоело и опротивело. Мы не видим вдохновения в том, чем занимались ранее, потому что если если курьер каждый день будет приносить тебе весёлые воздушные шарики, уже на вторую неделю подобного безумия ты проклянёшь и сами шарики, и несчастного, ни в чём не повинного курьера.

Дальше мы поговорим про совсем очевидные вещи - зачем нам взрослеть? Вопрос, казалось бы, нелепый и ответ на него всем понятен - чтобы быть успешными. Чтобы понимать, о чем говорят умные дяди, чтобы самому становиться таковым. Но даже эту простую задачу мы зачастую не доводим до конца. Быть взрослым - это значит становиться личностью. Все мы рождаемся людьми. Но процент личностей в обществе до сих пор оставляет желать лучшего. Что от личности требуется? Очень просто - набор собственных мнений и понимание манипуляций. Умение ориентироваться в окружающих социальных установках и адаптация к жизни в новых условиях. Понимание того, откуда дует ветер и что он может нам принести - свежесть океана или палящий зной непролазных пустынных барханов. Умение идти в нужную сторону. Не слушать чужой барабан, а помаленечку бить в свой и призывать в жизнь то, что в ней хочешь увидеть ты сам. Личности - это гирлянда великих мастеров в любой сфере жизни. Это умелые повара и рассчётливые банкиры. Это хитрые политтехнологи и борцы за счастье и свободу. Их можно любить и поддерживать. Их можно ненавидеть и презирать. Но мимо них нельзя проходить с чувством снисходительности. Именно за это право боролся наш сегодняшний персонаж. Боролся в меру своих навыков и сил. Он хотел победить тот образ вечного мальчика, который решил внутривенной инъекцией внедрить в собственное сознание его отец, мастер в вопросе создания идеальных придуманных детей Алан Милн, волею судьбы прописавший историю своего сына вместо него на всю оставшуюся жизнь. Барри Ган - журналист, написавший статью "Алан Милн: Винни-Пух и прочие неприятности" - в своей работе приведёт такие воспоминания:

"Однажды Кристофер сравнил отца с осликом Иа-Иа: Алан был таким же угрюмым, задумчивым и мнительным, целыми днями сидел взаперти в своем кабинете – что он там делал? Кстати, о его днях рождения жена часто забывала, и именно Кристофер обычно с укоризной напоминал матери о них. Спохватившись, Дафна (так обращались в Дороти Милн в быту - прим. автора) неслась к себе в комнату и, вернувшись, дарила мужу что-то вроде пустого бочонка из-под меда – например, какой-нибудь никому не нужный футляр для очков или завалявшуюся у нее в шкафу сумку; однажды умудрилась преподнести Алану собственный нераспакованный свитер, который он же ей и подарил."

Алан словно бы жил в каком-то странном и одному ему понятном мире. Он во всём прислушивался к своей жене Дороти, даже его решение пойти защищать отчизну в Первой Мировой Войне было продиктовано желанием жены:

"Если бы Дафна, капризно изогнув губки, потребовала, чтобы Алан прыгнул с крыши лондонского собора Святого Павла, он бы скорее всего так и сделал. Во всяком случае, добровольцем на фронт начавшейся через год после женитьбы Первой мировой войны 32-летний Милн отправился исключительно потому, что жене ах как нравились офицеры в военной форме, наводнившие город."

После того, как Милн уже вернулся с фронта и начал писать свои забавные произведения, Дороти всё равно была недовольна. Она видела своего мужа как минимум успешным драматургом, а его слава стала подобна славе Конан-Дойла, который несмотря на богатейшую по своей насыщенности и творчеству жизни так и остался для многих литературным отцом неугомонной парочки детективов "Холмс-Ватсон". Дороти такая ситуация не устраивала, и она поспешила покинуть семью, завязав какие-то странные отношения с американским певцом. Мужу она скажет, что таким образом она проверит свою любовь и попросила его подождать. Дороти вернётся в семью спустя три года и Алан примет её снова, - как ни в чём не бывало. Он бросит вдову своего брата Кена, с которой у них вот-вот начнут налаживаться более-менее вразумительные отношения. Разумеется такая ситуация не могла не повлиять на отношение Кристофера Робина к своей матери. Он также сделает определённые выводы в адрес отца. В 1951-ом году Алана Милна настигнет инсульт, который прикуёт автора весёлого мишки к инвалидному креслу до конца его дней. Милн согласится на сложнейшую и рисковую операцию на мозге и умрёт в 1956-ом году. На похоронах Алана Кристофер Робин что-то скажет своей матери, что вызовёт её невероятный гнев и окончится пощёчиной и вылитым прямо в лицо стаканом воды. Здесь. На похоронах.

Однако история о тяготах и лишениях Кристофера Робина, навсегда привязанного к плюшевому другу, начала разрешаться ещё пока его отец был жив. Толчком для этих изменений станет женитьба Кристофера на своей двоюродной сестре Лесли Селинкурт, которую мать категорически не одобряла из-за плохих отношений с её отцом (а, по совместительству и своим братом) Обри - писателем и историком. Однако сложно было найти человека, который ладил с Дороти. Её, женщину, не скрывающую своего брака по рассчёту, очень заботил вопрос наследства, к тому же она уже присмотрела для своего сына "хорошую девочку" - Анну Дарлингтон, его подругу из детских лет. Алан выражал лишь одно опасение - хоть и родство молодожёнов было не таким уж и близким, он боялся за здоровье своей внучки. И боялся не напрасно. Дочка Кристофера и Лесли, которую назовут Клэр, родится с детским церебральным параличом. Теперь, чтобы найти средства не только на жизнь, но и на поддержание нормальной жизни для своего ребёнка, молодая пара должна была задуматься о серьёзной работе. С работой Кристофер Робин всегда испытывал некоторые неприятности. Они начались сразу после Второй Мировой войны - повторения того самого кровопролитного сценария, которого всегда так боялся Алан. Сначала мальчик не смог закончить Кембридж, поскольку был принят на фронт, а по прибытию из армии и вовсе пропал. Ему была в тягость его семья. Он искал работу, которая позволит от неё оторваться и забыть всё, что было раньше, как страшный сон. Уже позже он будет вспоминать те три года, проведённые без матери, когда Кристофер с Аланом действительно смогут сблизиться и начнут понимать друг друга. Однако возвращение Дороти из её "проверки отношений", снова сломает отношения отца и сына, к этому моменту перепробовавшего себя на поприще самых различных работ. Кристофер не мог найти себя, он часто говорил, что его отец "забрался туда, где он есть, встав на его детские плечи, он украл его имя, а вся слава заключалась лишь в том, чтобы быть его сыном". Но молодая жена и тихое семейное счастье вдали от скверной семьи помогут ему найти себя. Чета молодых Милнов перебирается в Девон, чтобы открыть свой собственный бизнес - небольшой книжный магазин. "Но тогда ты же все время будешь встречаться с фанатами Пуха!" - возразит тогда Дороти. Впрочем, впервые в жизни к её совету не прислушаются и сделают абсолютно правильно. Страх перед маленьким плюшевым мишкой окажется намного меньше, чем страх навсегда остаться в паутине хитросплетений материнских интриг. Кристофер Робин, наконец-то снимет с души этот груз и выкинет как ненужный багаж, отправившись в своё новое путешествие налегке. Позже, вместе с новостью о смерти своего отца, он получит и его завещание - невероятную сумму денег, заработанную на историях о жителях Волшебного Леса. Те самые деньги, которые так и не сумели принести счастье бедному и навиному Алану Милну, а также не сумели осчастливить его сварливую жену. Кристофер очень долго будет проявлять негодование по отношению к этому наследству. Он надеялся, что все общие камни преткновения с его родителями наконец-то убраны со двора, но здавомыслие снова заставит его сделать правильный поступок - он примет эти деньги с простым комментарием: "Только ради Клэр".

И во всей этой истории, истории Кристофера Робина, помимо плюшевого медведя, который говорит нам о возможности беспечности прообраза только на бумаге, конечно же, существует и его отец. Два абсолютно разных человека - замкнутый в себе писатель, всю жизнь потворствовавший своей жене и ребёнок, который продолжал бороться со своим собственным детством очень долго время, даже выйдя из подросткового возраста. И можно сколько угодно обвинять отца в том, что он действительно подменил личность своего сына, придумав одну из самых замечательных сказок всех времён, но всё, что происходит с нами, так или иначе происходит с нашего молчаливого разрешения. Только вот справиться со взрослыми установками ребёнку бывает бесконечно сложно. И, создавая мифологию имени своего ребёнка, каждый взрослый должен до конца понимать насколько трудно ему будет.

Денис Драгунский, сын Виктора Драгунского, известного нам по своей книге "Денискины рассказы", в сознательном возрасте, уже в своей книжке "50 лет с Дениской на шее", напишет: "Мне в те годы был очень неприятен всякий намек на мое "прототипство". Тогда у меня как раз был долгий период застоя и неудач. Преподавание бросил, науку забыл, а литературные (точнее, драматургические) опыты ничего не приносили. Только деньги, и то не очень много. Но ни успеха, ни внутренней радости. В эти годы я просто слышать не мог про "Денискины рассказы". Иногда мне казалось, что это и есть моя судьба – быть героем папиной книжки и более никем. Отдельные злые граждане, которые чувствовали эти мои переживания и хотели меня уязвить побольнее, говорили мне: "Ну а кто ты такой, если честно? Дениска из рассказов!" Мне было обидно. Потом моя жизнь переменилась к лучшему, и теперь я с удовольствием рассказываю об этой книге".

Лучший друг Винни-Пуха, крошечный поросенок, которого звали Пятачок, жил в большом-пребольшом доме, в большом-пребольшом дереве. Дерево стояло в самой середине Леса, дом был в самой середине дерева, а Пятачок жил в самой середине дома. А рядом с домом стоял столбик, на котором была прибита поломанная доска с надписью, и тот, кто умел немножко читать, мог прочесть:

Посторонним В.

Больше никто ничего не мог прочесть, даже тот, кто умел читать совсем хорошо.

Как-то Кристофер Робин спросил у Пятачка, что тут, на доске, написано. Пятачок сразу же сказал, что тут написано имя его дедушки и что эта доска с надписью — их фамильная реликвия, то есть семейная драгоценность.

Кристофер Робин сказал, что не может быть такого имени — Посторонним В., а Пятачок ответил, что нет, может, нет, может, потому что дедушку же так звали! И "В" — это просто сокращение, а полностью дедушку звали Посторонним Вилли, а это тоже сокращение имени Вильям Посторонним.

— У дедушки было два имени, — пояснил он, — специально на тот случай, если он одно где-нибудь потеряет.

— Подумаешь! У меня тоже два имени, — сказал Кристофер Робин.

— Ну вот, что я говорил! — сказал Пятачок. — Значит, я прав!

И вопрос здесь стоит, конечно, намного серьёзнее, чем можно его сформулировать: а как мы вообще представляем себе других людей? Почему для многих из нас они ассоциируются с неким образом, который кажется нам уже неизменным? Почему в нашей голове живёт не только собирательный образ несуществующего обывателя, но образы конкретных людей? Почему мы, хочется нам того или нет, делим людей на друзей и всех остальных? Почему мы считаем, что люди представляют собой нечто статичное и неизменное, почему нам вообще очень сложно принимать для себя сам факт того, что люди не только с годами, но и при воздействии каких-то серьёзных обстоятельств, могут поменяться за считанные дни? Кажется, что всё это очевидно, но образы поведения конкретных людей (не говоря о мифологии, созданной вокруг них слухами и сплетнями), очень чётко отпечатываются в нашем мозгу, не только подменяя нам реальность, но и создавая близким нам людям серьёзные проблемы в общении. Из подобных клише между людьми выстраивается страшная каменная стена, услышать друг друга через которую бывает очень сложно и очень непросто. И когда мы внезапно осознаём, что сами возвели все эти рамки, границы и стены, нам становится невероятно одиноко. И проблема возникает даже не от того, что мы не можем услышать голоса из вне, но и из-за того, что наши собственные стены искажённых пониманий наглухо отделяют нас от близких и родных. Ведь они тоже создают подобные рамки, существуют в мире своих условностей. Зачастую именно так между людьми создаются крепкие нерушимые соты, преодолеть которые становится очень тяжело. И в таких условиях путь даже к самому близкому человеку становится невероятно сложным и длинным. Даже если люди извне тоже стараются пробиться к тебе. Только гибкость сознания и понимание того, что человек не законченная картина, а постоянно дописываемый холст какого-то странного художника-чудака помогают нам преодолеть эти барьеры. И принять не только других в их новом качестве, но и открыть внутри себя те глубины, которым мы долгое время не позволяли проявиться в окружающем нас мире.